Вадим Деружинский
Как Жуков подарил Гитлеру Беларусь
(фрагмент)
РАЗГРОМ ЗАПАДНОГО ФРОНТА
Суворов пишет: «Великий римский историк Корнелий Тацит высмеял любимый прием фальсификаторов военной истории: подвигами прикрывать позор и преступления. Вместо того чтобы правдиво описывать ход войны, фальсификаторы описывают отдельные героические свершения. И не в том беда, что эти подвиги приукрашены или просто выдуманы, а в том, что описаниями действительных или вымышленных подвигов они заслоняют, затемняют и подменяют настоящую историю. Лукавый царедворец, который сочиняет угодную власти историю, в случае, когда факты нельзя извратить, просто их упускает. Он умалчивает о причинах войны, силах сторон, состоянии и положении войск, о замыслах и планах полководцев, о потерях, о результатах сражений и войн. Вместо этого: подвиги, подвиги, подвиги».
Это, конечно, ТОЧНО СООТВЕТСТВУЕТ ТОМУ, как у нас подают историю последней войны, да еще видя в ней основу идеологии. Поиск причин мгновенной оккупации Беларуси подменяется рассказами о подвигах. Подвиги – подвигами, но они не сами по себе появились, а сами по себе – бессмысленны, если мы не поймем главного – что привело нас к Катастрофе и к подвигам в этой «свалившейся с неба» войне. В которой и были наши подвиги – и будут потом, коль мы Истории не поняли до сих пор, а История-то имеет тенденцию повторяться для тех, кто ее уроков не понял.
Главу об обороне Брестской крепости Суворов назвал «Героический позор». В июне 1941 в районе Бреста находилась та самая 4-я армия, которая в сентябре 1939 года вместе с союзными дивизиями Гудериана штурмовала Брестскую крепость. Замечу, что Брест тогда обороняли не только поляки, но и белорусы (среди них, первых защитников Брестской крепости от нацистов, немало белорусов-героев, позже расстрелянных НКВД, а потому прочно и незаслуженно забытых сегодня). А вот в 4-й армии во время агрессии против Польши белорусов не было – их Москва предусмотрительно убрала из войск оккупации Западной Беларуси, так как сомневалась в «лояльности белорусов».
Соотношение сил в июне 1941 было таким. В составе 4-й армии было 8 дивизий: 4 стрелковые (6, 42, 49, 75-я), две танковые (22, 30-я), моторизованная (205-я), авиационная (10-я). Брестский УР по своей мощи тоже приравнивался к дивизии, его комендант – генерал-майор. У немцев наступали 10 дивизий, в том числе 4 танковые и кавалерийская. Силы были почти равными, с той существенной разницей, что у наших войск была Брестская крепость, которую нужно было штурмовать врагу, примерно равному по силам оборонявшимся войскам. Причем для обороны, как гласят все учебники тактики, достаточно иметь силы, в три раза меньшие, чем силы нападающей стороны. То есть, здесь у СССР сил для успешной обороны было с избытком.
Причем взрыв мостов через Западный Буг мог вообще лишить немцев возможности любого наступления. Суворов пишет, что причина разгрома советских войск в районе Бреста заключалась в том, что Красная Армия по приказу Жукова не взорвала мосты через Западный Буг.
22 июня в 4 часа 10 минут начался обстрел Бреста и Брестской крепости. Суворов, в деталях анализируя ситуацию, показывает, что наши войска в Бресте обладали артиллерией с не меньшей (если не с большей) мощью, и они могли подавить все силы противника, в том числе уничтожить его артиллерию. Возникает вопрос – почему, зная час начала обстрела и места сосредоточения вражеской артиллерии, наши войска бессильно ждали разгрома? Ответ известен – они следовали приказу Жукова «не поддаваться на провокации».
По количеству и качеству артиллерии в районе Бреста наши войска не уступали противнику, имели избыток боеприпасов и были почти полностью укомплектованы. А козырем 4-й армии были находящиеся в ее тылу 480 152-мм гаубиц-пушек МЛ-20 весом 7270 кг. Дальность стрельбы – 17 км, вес снаряда – 43,6 кг. Эти гаубицы-пушки составляли 120 тяжелых огневых батарей. Ничего равного или близкого ни по количеству, ни по качеству на германской стороне не было. На каждое орудие было подвезено по 600 выстрелов.
Суворов: «Только этих 480 гаубиц-пушек было достаточно для быстрого и полного разгрома группировки противника. Тем более что на той стороне не было ни крепости, ни укрепленного района».
Самое же поразительное в том, что эти чудо-орудия не сделали по немцам ни одного залпа и были все – все 480!!! – со всем запасом снарядов захвачены немцами, так как не имели тяги для вывоза с места расположения. Их немцы поставили на свое вооружение и использовали до конца войны. Обстреливая наши города.
Суворов: «И вот, несмотря на такое скопление советских войск (и массовый, как нам рассказывали, героизм), в первые часы войны произошли достаточно УДИВИТЕЛЬНЫЕ события: «К 7 часам части 45-й и 34-й пехотных дивизий 12-го немецкого армейского корпуса заняли Брест» (Л.М. Сандалов. Первые дни войны. С. 84).
У них две пехотные дивизии, а у нас в Бресте две стрелковые и одна танковая дивизии. У них в пехотных дивизиях по одному артиллерийскому полку, а у нас в стрелковых – по две артиллерийских полка, да еще один артиллерийский полк в танковой дивизии. У них на вооружении дивизионной и корпусной артиллерии – гаубицы времен Первой мировой войны, только слегка модернизированные. В советских дивизиях самые современные орудия, равным которым в то время не было ни у кого в мире.
Им тяжело, они наступают. Нам легко – мы обороняемся. Им втрое тяжело, они не просто наступают, они форсируют мощную водную преграду – реку Западный Буг. Для них река – труднопреодолимая преграда. А нам совсем легко, для нас река – удобный оборонительный рубеж.
Первая волна наступающих не имеет с собой тяжелого оружия, и запас боеприпасов не может быть большим. А наши войска – при всем тяжелом оружии. И запасы боеприпасов неисчерпаемые. Брест и Брестская крепость забиты складами полкового, дивизионного, корпусного, армейского, окружного и центрального подчинения.
У них в пехотных дивизиях нет ни одного танка, а у нас в стрелковых дивизиях есть танки. А кроме этого, у нас целая танковая дивизия! Вот где момент! Вот где возможность повеселиться. Давить танками беззащитную немецкую пехоту!
Но где же она, 22-я танковая дивизия 14-го мехкорпуса 4-й армии Западного фронта?»
А она была уже уничтожена во время артподготовки немцев, так как танки стояли по приказу Жукова на открытой местности рядами у самой границы. Так 34-я германская пехотная дивизия за три часа огнем минометов и гаубиц разгромила советскую танковую дивизию.
Суворов: «А чудеса тем временем продолжались: «К 9 часам крепость была полностью окружена» (Р.С. Иринархов. Западный особый. С. 228). Да как же такое могло случиться! Прошло только пять часов войны, и вот уже город занят, а огромная крепость окружена. А два кольца фортов вокруг крепости? А две стрелковые и одна танковая дивизии в Бресте и в самой крепости? Они-то что делали?
«Отряды 45-й пехотной дивизии форсировали Буг и ворвались на Западный и Южный острова. Только редкая цепочка пограничников защищала их… Густые цепи автоматчиков наводнили два острова» (там же).
«24 июня был создан штаб обороны крепости и единое командование во главе с капитаном И.Н. Зубачевым» (СВЭ. Т. 1. С. 590).
…Обороной первоклассной, одной из сильнейших в Европе крепости, внешний оборонительный обвод которой составлял 45 километров, командовал капитан, а штаб обороны был создан на третий день войны.
Как такое понимать? Крепость была подвергнута артиллерийскому налету в первые минуты войны. С этого, собственно, война и началась. Отчего же штаб обороны был создан на третий день? А до войны о чем думали? И отчего обороной крепости командует капитан? Где командиры и штабы двух стрелковых и одной танковой дивизий? Где комендант укрепленного района? Где командиры и штабы шести стрелковых, четырех артиллерийских, двух танковых, одного мотострелкового и одного инженерно-саперного полков? Где командир и штаб пограничного отряда? Где командиры и штабы 46 батальонов и 19 артиллерийских дивизионов?
А где вышестоящее командование? 6-я и 42-я стрелковые дивизии – это 28-й стрелковый корпус. Командир корпуса должен был командовать обороной. Где же он был? И что делал его штаб?», - спрашивает Суворов.
22 июня 1941 года в Бресте находились 5 генерал-майоров, один дивизионный комиссар, три полковника на генеральских должностях. Всех подробно перечисляет Суворов и удивляется: «Вот вам героический эпизод: обороной города Бреста не руководил никто, а обороной Брестской крепости – капитан. Однако, как сообщает энциклопедия, «централизованное управление было вскоре нарушено» (СВЭ. Т. 1. С. 590). Другими словами, обороной Брестской крепости тоже никто не руководил. Экскурсоводы в крепости-герое вам обо всем этом безобразии не расскажут. Вам расскажут про подвиги».
СТРАННЫЕ СОБЫТИЯ В БРЕСТЕ
Тут все странное. Причем Суворов обращает внимание даже на саму неграмотность термина «крепость-герой»: крепость – женского рода, а потому сам термин должен звучать как «крепость-героиня». Мы же не говорим о многодетной матери «мать-герой», а говорим «мать-героиня»…
Но это мелочь. Жуков несет персональную ответственность за разгром Бреста и Брестской крепости, так как своими приказами обрек 4-й армию на гибель. Вместо этого полководец в своих мемуарах пишет иное, выворачиваясь от ответственности. Он никак не упоминает о том, как германская пехотная дивизия разгромила за три часа нашу 22-ю танковую. Врет полководец, говоря о том, что «у противника в этом районе было 5-6 кратное превосходство», хотя на самом деле соотношение сил было 1 к 0,9. Врет даже в «мелочах»: «Бронетанковым войскам группы Гудериана и 4-й немецкой полевой армии пришлось обойти город Брест» (Воспоминания и размышления. М., 1969. С. 266). На самом деле, как это всем известно, немцы не обошли Брест, а в 7 утра, через 3 часа после начала войны, его взяли.
В 11.55 утра 22 июня штаб 4-й армии направил в штаб Западного фронта и в Генеральный штаб Жукову «Боевое донесение №05», в котором докладывал: «6-я сд вынуждена была к 7.00 22 июня 1941 года отдать с боями Брест» (ВИЖ. 1989. №5). Причем руководимый Жуковым Генштаб РККА в «Сводке Главного Командования Красной Армии за 23 июня 1941 года» официально на весь мир объявил о том, что Брест оставлен.
Что же за «провалы в памяти» великого мемуариста? Нетрудно увидеть, что удивительный склероз у Жукова касается ТОЛЬКО ТЕХ СОБЫТИЙ, где очевидна его вина как начальника Генштаба. Он тут ловко переходит на фантастику.
В районе Бреста было 6 мостов через Западный Буг, в том числе два железнодорожных. И все попали немцам неповрежденными. Взрывать мосты запретил Жуков. Советская артиллерия, несмотря на подавляющее количественное и качественное превосходство, огня в первые часы войны не открывала – запретил Жуков. Танковые дивизии и аэродромы по приказу Жукова были в мае 1941 года расположены в нескольких километрах от границы, а техника поставлена рядами. Штабы корпусов и укрепрайонов вынесены на самую границу – снова по приказу Жукова, где и были разгромлены в первые часы войны. Управление войсками в районе Бреста с первой минуты не осуществлялось никем. И т.д., и т.п. Жуков отдает под трибунал всех, кто нарушает его абсурдные приказы во время УЖЕ НАЧАВШЕЙСЯ ВОЙНЫ «не поддаваться на провокации, ответного огня не открывать».
Вы вдумайтесь: в Бресте уже уничтожена 22-я танковая дивизия, немцы оккупировали Брест в 7 утра, в 9 утра полностью окружили Брестскую крепость, а Жуков шлет в Беларусь директивы Генштаба №1 и №2 – не поддаваться на провокации и не открывать огня, за что - трибунал. Это что – уничтожение танковой дивизии и оккупация Бреста – ПРОВОКАЦИЯ? Массовые бомбардировки белорусских городов – ПРОВОКАЦИЯ?
4-я армия Бреста была разгромлена только потому, что Жуков ЗАПРЕТИЛ ЕЙ ОБОРОНЯТЬ РОДИНУ, ВОЕВАТЬ, сопротивляться агрессии. И это, например, совершенно дико представить для Польши или Франции, с которыми тоже воевал Гитлер. Не было такого в Польше, чтобы 1 и 2 сентября 1939 года во время нападения Германии из Генштаба Польши в войска шли директивы «не стрелять». Война уже два дня идет, а войскам приказ Генштаба не сопротивляться – мол, провокация. Не абсурд ли?
С какой же стати такие директивы Генштаба у нас считаются «вынужденными»? Представьте сегодня ситуацию: кто-то напал на Беларусь и за три часа захватил Брест, разгромил войска вокруг Бреста и в Брестской крепости, бомбит Минск, Витебск, Гродно, Могилев, Лиду, Гомель. А начальник Генштаба Беларуси засыпает войска приказами: «Не сопротивляться! Это только провокация!» Как такого начальника Генштаба должен белорусский народ называть? Героическим полководцем и спасителем Беларуси?
ПАРАДОКСЫ
22 июня 1941 года у Гитлера было 3,5 тысячи танков. Половина – танкетки с пулеметами. У Жукова – 23 925 танков, из них 3 тысячи КВ, Т-34 и другие новейшие, включая плавающие. Чтобы уравновесить наступающих, обороняющаяся сторона должна иметь в три раза меньше сил. В данном случае в июне 1941 года РККА было достаточно иметь в обороне 1237 таких же, как у Гитлера, устаревших танков с бензиновыми двигателями, противопульным бронированием и узенькими гусеницами. И тогда, как справедливо пишет Суворов, силы наступающей и обороняющейся сторон были бы равны. «При этом новейших танков не требовалось вовсе. Народ своим героическим трудом, неимоверными лишениями, невосполнимыми потерями и сверхчеловеческими жертвами построил заводы и дал под командование Жукову 23 925 танков, т.е. в 19 раз больше, чем требовалось для обороны».
Суворов: «Есть еще и такое объяснение катастрофе 1941 года: немцы сосредоточили силы на узких участках… Вот советник Президента России генерал-полковник Д. Волкогонов объясняет: «Дело в том, что войска вермахта были сконцентрированы в несколько мощных группировок, благодаря чему на направлениях главных ударов противник создал 4-5-кратное превосходство в силах и средствах» («Русская мысль», 11-17 мая 1995 г.).
Прикинем: драка на улице, на одной стороне 24 мужика, в том числе три олимпийских чемпиона по боксу [3 тысячи наших новейших танков], на другой – четыре мужика, точнее, три с половиной, без чемпионов… Расскажите мне, как те трое могут сосредоточиться на узких участках, чтобы набить морды двадцати четырем, включая олимпийцев? Но они ухитрились. И вот нам объявляют, что 24 устоять не могли, уж слишком их мало было… Против троих. С половиной».
К этой картине надо добавить и то, что забыл в своих мемуарах склерозный Жуков: только за два месяца войны (когда Жуков был начальником Генштаба) Германия захватила 6,5 тысяч советских танков, оставленных немцам как подарок Жукова на ж/д платформах и пр. В итоге Гитлер начинал войну с СССР только с 3,5 тысячами танков, а сразу же получил еще 6,5 тысяч, доведя численность танков Германии до 10 тысяч. В том числе Германия усилила войска сотнями КВ и Т-34, которые стали ее главной ударной силой в наступлении на Смоленск и Москву, а затем сражались и за Сталинград. Немецкая хроника (в том числе показанная на канале «Дискавери») демонстрирует советские КВ и Т-34 с крестами на бортах, которые штурмуют советскую оборону.
И знал ли наш народ, что, недоедая и отдавая последнее для постройки этих танков, тем самым создает армию Германии? Немецкий народ дал, поднатужившись, армии Гитлера только 3,5 тысячи танков, а советский народ с подачи Жукова поднял количество танков немецкой армии до 10 тысяч.
Как это называть? Автор известен – Жуков.
…В 1941 году наша Беларусь, тогда по сосредоточению войск являвшаяся страной-крепостью, была отдана нацистам за четыре дня. Жуков пытается эту вину переложить на кого угодно – на Сталина, хотя тогда Жуков манипулировал мнением Сталина о ситуации на фронте, на ЦК КПСС, на Политбюро. Вообще – на СССР и советский народ. Надо сказать, что Жуков вообще никогда не признавал своих ошибок – за что, в том числе, его не уважали коллеги – генералы и маршалы СССР.
Однако подарил Гитлеру Беларусь именно Жуков. Он – главный и единственный автор Катастрофы 1941 года. Не было бы Жукова – не было бы и нашей Трагедии.
…Принимать или не принимать выводы Суворова, сделанные в его новой книге, - воля каждого. Многим, очевидно, более по душе «обычная» версия начала войны, которую нам излагали еще в СССР. Однако следует признать, что события лета 1941 года, кажущиеся абсурдными и необъяснимо нелепыми в «обычной» версии начала войны, у Суворова обретают и смысл, и логику, и – что главное – понимание УРОКА ВОЙНЫ. А это главное – извлечь из величайшей Катастрофы УРОК – чтобы она больше никогда не повторилась. В этом и есть смысл военной истории как науки – в понимании причин и следствий, а не в заинтересованном изложении фактов так, как хотелось бы иным ответственным лицам…»
Добавлю очень важную мысль, которую я не высказал в газете. Героическое сопротивление остатков трех дивизий в Брестской крепости было вызвано психологическим шоком: внезапностью нападения и безвыходностью ситуации. Но НИГДЕ БОЛЬШЕ в ЗапВО бойцы не показывали такого героизма, так как предпочитали просто бежать как можно дальше на Восток, «к старой границе СССР», потому что тут себя видели находящимися среди недружелюбного и чуждого «только что присоединенного к СССР населения» Польши, стран Балтии, Румынии. Это бегство к «своим границам» (мол, там и займем настоящую оборону) обернулось вообще тотальным бегством уже без остановки – с почти полной потерей боевой техники. Именно в этом видит главную причину Катастрофы 1941 года Марк Солонин – воронежский историк, который куда как более глубоко изучил тему, чем Суворов (и книги Солонина сегодня – исторические бестселлеры).
Фактически причина Катастрофы 1941 года заключается в том, что СССР захватил земли, пограничные с Рейхом, где занимался национальном геноцидом – и, разумеется, чувствовал себя именно ОККУПАНТОМ, чужаком для местных народов. Оборонять эти новые западные границы СССР – у войск СССР не было МОРАЛИ. И во многом по этой причине колониальные войска СССР с легкостью отдали немцам земли «запада СССР», которые сами только что приобрели и еще не считали СВОИМИ.
Именно эту мысль в разных вариациях высказывали потом Рокоссовский, Баграмян, Сандалов и прочие генералы и маршалы.