Юрий Нестеренко

			Самоубийство

     Карл  бежал  вверх  по  лестнице,   перепрыгивая  через  ступеньки.
Почтенная толстая дама,  с  ключами в  руках выбиравшаяся задом из своей
квартиры на  площадку второго этажа,  посмотрела на него сперва с  явным
испугом,  а  затем,  разглядев его  сияющую  физиономию -  с  укоризною:
"Приличный молодой человек,  а  ведет себя,  как  мальчишка!".  Карл еле
удержался, чтобы не показать ей язык. Он был счастлив и не считал нужным
это  скрывать.  Да!  Да!  Розмари сказала ему  "Да!"  Это  будет  лучшее
Рождество в его жизни!

     У  двери  своей  квартиры на  шестом  он  даже  испытал  мимолетное
сожаление,  что  живет так низко.  Ему хотелось взбежать на  самый верх,
добежать до неба!  Однако,  отперев замок,  он все же почувствовал,  что
запыхался;  к  тому  же  ему  вдруг  стало жарко,  он  принялся поспешно
расстегивать пальто и вытер концом шарфа вспотевшее лицо. Отняв шарф, он
зажег  свет  в  прихожей,  взглянул на  себя  в  зеркало  и  старательно
пригладил взъерошенные ветром волосы.  Хорош,  что  ни  говори -  хорош!
Хотя,  конечно,  подбородок  он  предпочел  бы  помужественней...  (Карл
выпятил нижнюю челюсть и покрутил головой,  оценивая) ... и эта дурацкая
родинка над левой бровью...  Но в любом случае, он выглядит симпатичней,
чем этот зануда Макс,  который,  между прочим,  уже начинает лысеть и  в
тридцать лет наверняка будет сверкать плешью! И что только Розмари в нем
нашла? Точнее, находила, ибо теперь-то, теперь...

     Карл даже не  ожидал,  что  борьба окажется столь долгой.  Ведь это
даже не  был классический треугольник.  Макс даже не пытался делать вид,
что  влюблен  в  Розмари.  Приятельские отношения,  длящиеся со  времени
совместной учебы в  университете,  и  не более чем.  Он с  удовольствием
уплетал  пирожки,  которые  она  пекла  для  него,  но  принципиально не
усматривал в  этом  никаких намеков.  "Скажи ей  прямо,  что  ты  ее  не
любишь!"  -  требовал Карл,  потеряв терпение.  "За что же мне не любить
Розмари?  -  строил удивленную мину Макс,  жуя пирожок.  -  Она довольно
милая девочка." "Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду! Она же влюблена
в тебя!" "Она? В меня? Брось, Карл, что за чепуха. Скажи лучше, ты читал
в последнем номере "Вестника физики"..." О, Карл отлично понимал, почему
Макс  так  говорит!  Тот  вовсе не  был  такой уж  ничего не  понимающей
дубиной.  Просто господина Молодого Гения более чем устраивало наличие в
обозримой эпсилон-окрестности существа,  всегда  готового  угостить  его
пирожком,  пришить  оторвавшуюся пуговицу,  отвлечь веселой болтовней от
мрачных мыслей о  каком-нибудь не желающем браться интеграле или пустить
на  ночлег,  когда Макс возвращался из  лаборатории во втором часу ночи,
уже после закрытия подземки (Розмари жила недалеко от Института, а Максу
нужно было  добираться домой через весь город).  Ночевки эти,  насколько
знал Карл, были абсолютно целомудренными, да и вряд ли могло быть иначе,
поскольку  после  шестнадцати часов  работы  Макс  засыпал  раньше,  чем
касался подушки,  а  с утра,  наскоро проглотив очередное приготовленное
для него угощение,  братски чмокал Розмари в  щечку и,  небритый,  опять
убегал в лабораторию.

     Разумеется, Карл пытался все это втолковать Розмари. "Он же тебя не
любит!  Он тебя просто использует!"  "Полюбит!"  -  непреклонно отвечала
девушка,  и  Карлу оставалось лишь вздыхать по  поводу сложных отношений
меж  логикой  и  женским полом.  Впрочем,  упорство,  с  которым он  сам
добивался  своей   несговорчивой  избранницы,   едва   ли   уступало  ее
собственным усилиям в  отношении Макса.  И результаты были аналогичными.
До некоторых пор.

     Перелом произошел,  точнее,  начался два  месяца  назад,  когда  по
Институту прошел слух о  грядущей реорганизации.  Говорили,  что  должны
сократить чуть ли не четверть персонала, зато остальным поднимут оклады.
Первыми кандидатами на увольнение были,  конечно,  старички,  по которым
давно плакал заслуженный отдых -  и их уход обещал расчистить интересные
перспективы для  молодежи.  С  другой стороны,  не  проявившие себя пока
ничем особым молодые специалисты тоже оказывались в группе риска.

     Макс сделал из этого вполне однозначные выводы.  Теперь он перестал
заскакивать к  Розмари даже за пирожками.  Отныне он в буквальном смысле
дневал и  ночевал в лаборатории,  поставив там раскладушку.  Карл понял,
что это его шанс,  и  бросил все силы на личный фронт,  не взирая на то,
что  его  собственный начальник  отдела  все  чаще  посматривал на  него
неодобрительно.  И  крепость  начала  поддаваться!  Сначала  слабо  и  с
чувством придуманной вины перед Максом, а потом...

     И вот за день до Рождества случилось три события. Усилия Макса были
вознаграждены  по   достоинству:   он   получил   должность   начальника
лаборатории.  Карлу  вручили  конверт с  уведомлением,  что  руководство
Института более не  нуждается в  его услугах.  Но его огорчение по этому
поводу длилось совсем недолго,  ибо в  тот же  вечер Розмари сказала ему
"Да"!

     Карл не  сообщил ей о  своем увольнении.  Неприятности подождут,  и
вообще,  нет худа без добра.  Он  знает,  на что потратить свое выходное
пособие.  Это Рождество и всю следующую неделю они с Розмари проведут на
шикарном горнолыжном курорте!  Только  что  он  купил  билеты и  заказал
номера в  отеле.  Там у  них все и случится в первый раз,  в праздничную
ночь...

     Однако,  напомнил себе Карл, хватит стоять в пальто перед зеркалом.
Предаваться мечтам можно и  в  более комфортных условиях.  Он  разделся,
переобулся  в  домашние  туфли  и  шагнул  в  свою  комнату  -   типовое
холостяцкое жилище в панельном доме...

     И  замер,  сделав по  инерции еще  один шаг.  Возле любимого кресла
Карла горел торшер, а в кресле сидел человек. Приглушенный абажуром свет
падал на его лицо.

     Почему-то  авторы  фантастических рассказов обожают писать в  таких
случаях "Это лицо показалось ему очень знакомым,  но  он  не мог понять,
где  его  видел".  На  самом деле это  чепуха.  Конечно,  вид в  зеркале
отличается от реального, и все же собственное лицо человек обычно узнает
сразу. И Карл не был исключением.

     - Кто вы такой? - тем не менее выдавил он из себя.

     - Ты прекрасно это знаешь, - усмехнулся двойник. - Не стой столбом,
проходи, садись.

     - Вы...  ты... сидишь в моем кресле, - пробомотал Карл, не трогаясь
с места.

     - Ну разумеется, - кивнул гость. - Но, видишь ли, это и мое любимое
кресло.  Так что будем считать,  что я занял его,  как пришедший первым.
Или как старший. Садись на стул.

     - Старший?  -  в  готовом  капитулировать  мозгу  Карла  заметалась
спасительная мысль о  неизвестном брате-близнеце.  То  есть тьфу,  черт,
какой близнец, если он старший...

     На  подгибающихся ногах  он  сделал несколько шагов вперед и  почти
рухнул  на  стул.  Теперь его  и  гостя  разделял журнальный столик,  на
котором  стояла  початая бутылка шампанского и  два  бокала,  один  -  с
остатками вина на дне.

     - Взял из твоего бара,  -  кивнул гость,  проследив направление его
взгляда.  -  Я помню,  ты купил специально к празднику...  ну да ничего,
наша с тобой встреча - это тоже событие, которое стоит отметить. Извини,
что начал,  не дождавшись тебя, но это мы сейчас поправим, - он выдернул
пробку и  ловко разлил вино,  не позволив шипучим шапкам пены сползти за
края бокалов.  -  Бери,  не стесняйся,  тебе надо выпить,  а  то ты весь
дрожишь... (Карл подумал, что это чистая правда.) Ну, за встречу!

     Карл проглотил шампанское залпом,  почти не почувствовав его вкуса,
но  это и  впрямь позволило ему несколько прийти в  чувство.  Он еще раз
внимательней  оглядел  гостя  и  понял,  что  тот  все  же  не  является
абсолютным его двойником.  Пришелец и впрямь выглядел старше, причем вид
имел какой-то  пожеванный.  Брюки были того же  фасона и  цвета,  что  у
Карла,  но  изрядно  поношенные и  явно  давно  не  бывавшие  в  чистке;
немодный,  черезчур широкий  клетчатый пиджак  с  кожаными заплатками на
локтях  наверняка был  приобретен в  каком-нибудь  отделе "сэконд хэнд";
рубашка  без  галстука  выставляла  напоказ  несвежий  воротник;   свет,
падавший сбоку  на  голову гостя,  позволял разглядеть первые морщины на
лбу и перхоть в сальных волосах.

     - Давай еще раз,  -  Карл поставил бокал на столик и  поморщился от
шибанувшего в нос углекислого газа. - Кто ты такой?

     Пришелец неспеша допил свое вино и тоже поставил бокал.

     - Я - это ты, - буднично сказал он. - Только на четыре года старше.

     - И как ты сюда попал?

     - Нет,  ты в  самом деле болван,  -  презрительно фыркнул гость.  -
Открыл дверь своим ключом и вошел, неужели трудно догадаться?

     - Я не об этом.

     - Ах,  не об этом!  Ты спрашиваешь меня,  как я сюда попал!  А ведь
кому,  как не тебе,  следовало бы  это знать!  Если бы  ты  не был таким
ленивым безвольным кретином...

     - Слушай, прекрати ругаться!

     - И  не подумаю!  Каждый имеет право на самокритику!  Тем более что
она  абсолютно справедлива!  Кто,  как  не  ты,  еще на  последнем курсе
университета, после обсуждения с Максом темпоральной гипотезы Манштайна,
пришел домой  и  за  пару  часов нашел решение,  в  принципе позволяющее
описать путешествие в  прошлое?  Всего-то  и  надо было,  что  применить
алгебру  паракомплексных  чисел!   Правда,   ты  решил,  что,  поскольку
коэффициенты получаются паракомплексными,  никакого практического смысла
это не имеет. Так, голая математическая абстракция, лишь подтверждающая,
что реальные путешествия во времени невозможны. Болван, болван! И ты еще
мнил себя будущим ученым!  Как  будто любой первокурсник не  знает,  что
обычные  комплексные числа  сплошь  и  рядом  используются для  описания
реальных процессов,  и  их  абстрактность ни  черта этому не  мешает!  -
разгорячившийся гость вновь наполнил свой бокал и  осушил его теперь уже
залпом. - Тебе налить? - деловито осведомился он.

     Карл  коротко кивнул.  Он  чувствовал себя абсолютно трезвым,  и  в
горле у него снова пересохло.

     - На  следующий день ты со смешком поведал Максу о  своем решении и
забыл об этом,  -  продолжал рассказывать гость.  - Но Макс не забыл! О,
можешь мне поверить,  он не забыл!  Нет,  я  не хочу умалять его заслуг.
Скорее всего, рано или поздно он и сам бы допер. Он же такой умница, наш
Макс!  И  способен работать по  двадцать часов  в  сутки,  в  отличие от
некоторых ленивых кретинов!  К  тому же  от твоей догадки до полноценной
теории,  а  от  теории -  до работающей машины,  две дистанции огромного
размера.  И тем не менее - первым эту догадку высказал ты! И мог бы рыть
в  этом направлении дальше!  Да  хотя бы просто тиснуть статью,  пусть в
университетский сборник,  если бы  больше никуда не взяли...  Но тебе не
хотелось возиться.  Тебя уже  тогда занимало другое,  а  именно сиськи и
задница фройляйн Розмари...  Только не  надо рассказывать,  что на самом
деле  тебя  интересовала ее  прекрасная  душа!  -  рявкнул  гость,  видя
протестующее движение Карла. - Уж мне-то можешь не врать! Представь себе
эту душу в теле Анны Браун,  -  это была самая страшная девушка у них на
курсе, - и скажи, куда подевался бы твой интерес.

     Гость поднялся из кресла и прошелся по комнате.

     - Сказать тебе, что было дальше? Сказать? Каждый получил свое. Макс
- лабораторию,  а ты - эту девку. Правда, ее сильно смутило, когда после
ваших чудесных горных каникул ты все же сообщил ей,  что потерял работу.
Но  все-таки она не стала брать своих слов назад и  вышла за тебя замуж.
Ваш брак не продлился и  двух лет,  в  течение которых ты так и не нашел
себе  приличной  работы,   перебиваясь  случайными  заработками.  И  она
попрекала тебя этим чуть ли  не каждый день.  В  конце концов ты,  придя
домой,  застукал  ее  с  одним  преуспевающим  журналистом.  И  она  без
малейшего смущения поинтересовалась у  тебя,  что ты еще хотел и  на чьи
деньги ты,  по-твоему,  живешь последние четыре месяца.  Ты, конечно же,
устроил скандал с истерикой и выгнал ее вон.  Ты же у нас гордый.  Позже
выяснилось,  что  она беременна,  причем от  тебя.  И  суд присудил тебя
выплачивать алименты.  Закон на  стороне ребенка,  ты же знаешь.  Закону
плевать,  что ты сам еле сводишь концы с  концами.  А  Макс тем временем
построил Машину.  Теперь он -  великий человек.  Самый знаменитый ученый
мира.  Самый молодой лауреат Нобелевской премии.  Обычно-то  ее дают лет
через тридцать после открытия.  Но,  по правде говоря,  и открытий таких
прежде не было...  -  он снова сел в кресло.  - В конце концов ты, дойдя
уже почти до ковыряния в мусорных баках, приполз к нему на четвереньках,
умоляя по  старой памяти взять на  работу.  Макс посмотрел на тебя,  как
санинспектор  на  дохлую  крысу,   и  сказал,  что  вообще-то  его  штат
укомплектован,  да  и  ты  четыре  года  провел вне  физики,  а  значит,
безнадежно отстал  от  жизни...  не  говоря уже  о  жестких требованиях,
предъявляемых к деловым качествам сотрудников Великого Макса...  но, так
уж  и  быть,  в  память о  старой университетской дружбе он возьмет тебя
лаборантом на полставки. До первого нарушения трудовой дисциплины. И ты,
конечно, благодарил и клялся, что нарушений не будет...

     - Не я, - хрипло произнес Карл. - Ты.

     - Я,  ты,  какая разница?  Все  равно свои главные глупости ты  уже
сделал, так что нечего валить вину на меня.

     Карл подумал,  что разницы и впрямь нет.  Его счастливое настроение
давно улетучилось без  следа,  а  теперь он  почувствовал себя  таким же
пожеванным жизнью,  как и его гость.  Может быть, даже больше. Старше не
на четыре года, а на все сорок...

     - И  тебе  удалось обманом воспользоваться Машиной,  -  не  столько
спросил, сколько констатировал он.

     - Да. Там очень строгий контроль. Но хотя бы это я сумел.

     - Почему ты  не выбрал более раннее время?  Не предупредил меня еще
до того, как я вылетел с работы?

     - Увы.  Мощность Машины ограничена,  и  на более длинный прыжок мне
просто не хватило бы энергии.

     - Так  ты  прибыл,  чтобы рассказать мне  хронотеорию?  Чтобы я,  а
значит и  ты,  сумел опередить Макса?  -  мысль была обнадеживающей,  но
почему-то,  произнося это,  Карл-младший не ощутил душевного подъема.  У
него   совершенно  не   было   настроения  вникать  сейчас   в   сложные
физико-математические построения. Он предпочел бы завалиться спать часов
на двенадцать, и желательно без сновидений. Розмари... как она могла...

     - Не совсем так, - усмехнулся Карл-старший. - Хотя отчасти ты прав.
Я расскажу тебе суть хронотеории.  Коротко, просто и без формул, если ты
не возражаешь.

     - Да...  без формул.  Я  не в  форме сейчас,  -  Карл-младший криво
улыбнулся неудачному каламбуру. - Наверное, все же не следовало пить два
бокала шампанского натощак. Хотя ты выпил все три...

     - У меня опыта больше,  - хмыкнул старший. - Так вот. Старая добрая
аналогия времени с  рекой,  как ни странно,  оказалась близка к  истине.
Время -  это поток.  С той разницей, что, находясь в этом потоке, нельзя
двигаться ни быстрее,  ни медленее него -  только дрейфовать по течению,
что мы все и делаем. Релятивистское замедление - разговор отдельный, оно
связано с субъективным восприятием времени, а не с объективной скоростью
потока...  Но  из  этого потока можно выскочить,  как рыба из воды.  Для
полноты  аналогии  представь  себе,   что   воздух  над  рекой  обладает
анизотропной сверхвысокой плотностью  в  горизонтальном направлении.  То
есть   продольная  инерция  сразу  гасится,   выскакивающий  выскакивает
вертикально вверх относительно берегов.  На самом деле, конечно, никаких
берегов нет,  как и воздуха, и инерции... Высота, на которую выпрыгивает
наша рыбка,  зависит,  естественно, от затраченной на прыжок энергии. Но
рано или поздно она все равно шлепнется обратно.  Но  не  в  ту же самую
воду.

     Карл-младший широко зевнул.

     - Тебе неинтересно? - осведомился старший.

     - Интересно, конечно. Продолжай.

     - Классики и  тут  были  правы -  в  одну реку нельзя войти дважды.
Поток течет под рыбой,  пока та находится вне его, так что после падения
она окажется в той воде,  что прежде была позади нее.  Настолько далеко,
насколько высоко прыгнула. Теперь самое важное. Собственно, ты и сам уже
мог бы  его вывести из  моих слов.  Путешествия в  будущее принципиально
невозможны.  Ни  для  материальных объектов,  ни  для  каких-нибудь  там
причинно-следственных волн.  Поэтому  все  парадоксы,  которые ставили в
тупик  фантастов -  полная  чушь.  Ты  можешь  сколько  угодно  изменять
прошлое.  На  настоящем  и  будущем  это  никак  не  отразится.  Точнее,
отразится,  но не на твоем,  а того участка потока, на котором произошло
изменение.  Представь,  что ты плывешь на плоту и  стреляешь из базуки в
дерево на берегу за кормой.  Оно падает в воду на то место, где был твой
плот минуту назад.  Ну и что?  Тебе оно никак повредить не может -  ведь
твоего плота там уже нет.  И  волна от  падения дерева в  нашей аналогии
распространяется ровно с той же скоростью,  с какой течет река,  несущая
твой плот.  Поэтому она может сколько угодно пениться у  тебя за кормой,
но никогда тебя не настигнет.  Можно отправить на микросекунду в прошлое
бомбу,  которая взорвет Землю. И человечество с этого момента будет жить
в  одной микросекунде от  уничтоженной Земли,  но даже не заметит этого.
Потому что все, оказавшееся в прошлом - естественным путем или с помощью
Машины  -  навсегда там  и  останется и  не  сможет  вернуться вперед по
потоку.  Создатели бомбы  убьют  себя-прошлых,  но  это  не  помешает им
продолжать существовать в настоящем.

     Какая-то  часть сознания Карла-младшего возмущалась тем,  что  ему,
дипломированному физику,  разжевывают все  на  таком примитивном уровне,
словно школьнику.  Но другая и, кажется, более влиятельная в этот момент
часть отвечала, что он сейчас не столько физик, сколько усталый человек,
в  один день потерявший любовь и  работу,  да  вдобавок еще  перебравший
шампанского. Усилием воли он заставил себя собраться.

     - Значит, ты не сможешь вернуться в свое время?

     - Разумеется.

     - Но... как же мы тогда...

     - Мы?

     В этот момент зазвонил телефон.

     - Я  возьму,   -  решительно  сказал  Карл-старший,  направляясь  к
аппарату. Младший попытался вяло протестовать и приподнялся со стула, но
у него закружилась голова, и он упал обратно.

     - Привет, милый, - проворковала трубка.

     - А,  Розмари, - осклабился старший. - Маленькая сучка Розмари. Вот
что я скажу тебе, шлюха: забудь номер этого телефона!

     - Я... я, кажется, не туда... - растерянно проблеяла трубка,

     - Туда, туда ты попала! Только не пытайся попасть сюда когда-нибудь
еще!  Я  все о  тебе знаю,  даже то,  что ты еще сама о  себе не знаешь!
Катись ублажать хоть Макса, хоть всю редакцию "Столичного обозревателя"!
- он швырнул трубку на рычаг.

     - Что ты наделал, - простонал Карл-младший.

     - А что не так?  Я же рассказал тебе, что она из себя представляет.
Неужели ты еще на что-то надеялся? Тогда ты еще тупее, чем мне казалось.

     - Убирайся.

     - Что-что?  Вообще-то это мой дом.  Могу предъявить соответствующие
документы.

     - Меня тошнит от тебя!

     - Не от меня, - сказал Карл-старший серьезно. - От вина.

     - Что?

     - Алкоголь  сокращает жизнь.  Особенно отравленный.  Видишь  ли,  я
действительно  прибыл  сюда,   вооруженный  знанием  хронотеории,  чтобы
опередить Макса.  Не того,  который остался в будущем,  а того,  который
здесь.  Ну  и  плюс  стандартные  штучки  типа  знания  курсов  акций  и
результатов скачек...  Но  вот ты  в  эти планы как-то  не вписываешься.
Чтобы я занял твое место, ты должен его освободить.

     - Ты... ты... - младший снова попытался подняться, и на сей раз ему
это удалось.  Но в глазах у него тут же потемнело, колени подогнулись, и
он свалился на пол, не дотянувшись до врага. - Ты же сам пил...

     - О  да.  Вино в  порядке,  отличное шампанское.  Яд  был на  твоем
бокале.

     - Как ты... - прохрипел младший, пытаясь ползти.

     - Как я намерен избавиться от трупа?  Очень просто.  Ты,  верно, не
обратил внимания вот на это,  -  старший указал в  дальний угол комнаты,
где,   за   пределами  круга   торшерного  света,   стоял  продолговатый
металлический  ящик  с   четырьмя  ручками  для  переноски  и   значками
радиоактивной и  химической опасности на боках.  Значки,  на самом деле,
были декоративными,  играя роль пугала для непосвященных.  -  То есть не
совсем  просто,   конечно  -  тяжеленная  хреновина,  еле  допер...  Это
портативная машина  времени.  Мощность  у  нее,  разумеется  -  никакого
сравнения со стационарной,  но того, что можно получить от аккумуляторов
плюс  стандартная комнатная розетка,  хватит  на  переправку тела  твоей
массы в  прошлое на девять микросекунд.  Мне этого более чем достаточно.
Что?  Ты хочешь спросить, почему бы мне не отправить тебя живым? Нет, не
из желания отомстить за все сделанные тобой глупости,  хотя, признаться,
они  меня здорово злят.  Просто портативная машина не  предназначена для
пересылки живых образцов,  в ней стоит блокировка,  и я не знаю,  как ее
отключить.

     - Уб...  - вырвалось из синеющих губ умирающего, и спазм перехватил
его горло. Возможно, он хотел сказать "убийца", а возможно - "ублюдок".

     - Знаешь, человек может сильно измениться за четыре года, - заметил
Карл-старший. - Особенно за такие, как выпавшие мне. Они многих могли бы
довести до  самоубийства,  так  что здесь я  не  оригинален.  Оригинален
способ, который принесет мне не небытие, а славу и богатство. А ты... ты
для меня всего лишь дурное воспоминание.

     Человек,  распростертый у его ног,  не двигался.  Карл подождал для
верности еще пару минут,  затем поднялся с  усмешкой -  "не каждый может
похвастаться тем,  что видел собственный труп!" и пошел к продолговатому
ящику. Распаковка и настройка оборудования заняли несколько минут. Затем
Карл стянул с  трупа пиджак и  брюки -  пригодятся,  прежде чем он купит
новый  костюм вместо того  убожества,  что  на  нем  сейчас.  Потом ради
компактности он  придал телу позу эмбриона,  а  затем,  немного подумав,
вложил в  мертвую руку отравленный бокал.  Иных улик,  от которых стоило
избавиться, не было. Карл еще раз сверился с цифрами на небольшом экране
и нажал красную кнопку.

     Свет  мигнул,  когда  установка разом  высосала  сотню  киловатт из
городской сети. Когда торшер вновь засветился, тела на полу уже не было.

     - Вот и все, - сказал себе Карл. - Так просто.

     В бутылке еще оставалось шампанское,  и он в последний раз наполнил
свой бокал.  Поднеся его к губам, Карл вдруг раздумал, вышел в прихожую,
зажег свет и  критически осмотрел себя в зеркале.  Хорош!  Голову только
надо вымыть.  А родинку он все-таки удалит.  Скоро он сможет с легкостью
оплатить любую косметическую операцию.

     - Твое здоровье, Карл, - сказал он и чокнулся с зеркалом.

     Допив вино, он шагнул обратно в комнату и вдруг замер в недоумении.

     На  журнальном столике,  возле  пустой  бутылки,  стояла аккуратная
подарочная  коробка,  перевязанная красной  ленточкой  с  бантиком.  Под
ленточку была просунута яркая рождественская открытка.  Ничего подобного
раньше здесь, разумеется, не было.

     "Я слишком много выпил?" -  мелькнула растерянная мысль.  Выпил он,
действительно,  больше обычного,  но ведь это шампанское,  а не ЛСД,  от
него не бывает галлюцинаций...

     Карл подошел к столику, взял открытку и развернул. Изнутри она была
испещрена мелким шрифтом с двух сторон.

     "Привет,  Карл.  Надеюсь, ты догадался, кто тебе пишет? Я - это ты,
только на  сорок лет  старше.  У  тебя  все  получилось.  Ты  стал отцом
хронотеории, нобелевским лауреатом и весьма богатым человеком. Что стало
с Розмари,  я не знаю. Честно, ни разу не интересовался. Я теперь женюсь
исключительно на  фотомоделях и  выгоняю их,  когда  они  мне  наскучат.
Макс...  нет,  он не роется в  мусорных баках.  Он преуспевающий ученый,
академик,  директор Института.  Но  все же его слава несравнима с  моей.
Несмотря даже на то, что больше мне не удалось совершить в физике ничего
столь же выдающегося,  как хронотеория.  Хотя... по правде говоря, после
бума  сорокалетней давности слава  физики  вообще  несколько потускнела.
Сейчас у  всех  на  устах  молекулярная биология.  Точнее,  ее  синтез с
нанокибернетикой.  Знаешь,  этим  ребятам действительно удалось добиться
потрясающих   результатов.    Это    называют   величайшим   достижением
человечества,  более великим,  чем в  том числе и  хронотеория,  и  я не
спорю,  я  согласен.  Потому что они открыли путь к бессмертию.  В самом
прямом,  физическом смысле.  И  не  к  вечной  дряхлости,  а  к  вечному
здоровью.  И скоро это будет доступно всем желающим. Даже не понадобятся
мои  миллионы -  технология,  при  массовом ее  внедрении,  обещает быть
весьма дешевой,  и  соответствующие законы уже приняты.  Есть,  конечно,
определенные  ограничения,  такие,  как  обязательная  стерилизация  для
желающих стать бессмертными, ну да сам понимаешь, меня это не беспокоит.
Есть  лишь одна загвоздка.  Пока технология отработана только на  мышах.
Для того, чтобы реализовать ее на людях, понадобится, по всем прогнозам,
три года.  В самом худшем случае -  четыре. Но у меня нет этого времени,
Карл.  Врачи дают мне максимум пять месяцев. У меня рак мозга, и никакие
деньги и слава не могут этого изменить. Если бы не твоя идиотская идея с
прыжком в прошлое,  я был бы сейчас на четыре года моложе! Болезнь еще и
близко не начала бы развиваться!  Пусть я был бы теперь никем, пусть. Но
я  бы дожил!  Я пишу это,  разумеется,  не для того,  чтобы предупредить
тебя. От того, что ты что-то исправишь в прошлом, мое настоящее никак не
изменится.  Но  ты  -  виновник моей смерти,  кретин!  Ты  отнял у  меня
вечность,  и не думай,  что это сойдет тебе с рук!  Я все про тебя знаю,
включая скорость твоего чтения,  и точно настроил таймер.  Как только ты
дочитаешь, бомба в коробке взорвется. С Рождеством!"

2006

Если вам понравилось прочитанное, пожалуйста, поддержите автора любой суммой:

или BMC (разовые пожертвования или постоянное спонсорство)
или Patreon (подписка)
или Zelle (из США) для georgeyright@gmail.com
или Wise (не из США) для: 
    Номер счета 7010141420 
    Код банка(Routing Number) 031100649 
    Банк Discover Bank 
    Имя George Right
или криптовалюты:
BTC 14ozyVuh2myB1Nxqz2wVQ2vfXtgd8mP7ov
ETH 0x311b5964C36098CCe66885cb373A727D2B7Bd840