Сайт автора: yun.complife.info
			 Юрий Нестеренко

			Абсолютная власть

     К полудню отряд все-таки добрался до входа в ущелье.  Принц Харульд
прекратил  погонять  измученного коня,  и  тот  немедленно  остановился,
опустив голову со взмыленной гривой к бесплодной каменистой земле; принц
чувствовал коленями,  как колотится его сердце.  Остальные всадники тоже
остановились.  Харульд мрачным взглядом окинул свою  свиту.  На  людей и
лошадей жалко было смотреть.  Кони едва держались на ногах, а всадники -
в  седлах.  Серая  пыль  покрывала изнуренные лица,  пропотевшую одежду,
мокрые лошадиные бока,  ходившие ходуном.  Но хуже всего было то, что от
всего  отряда осталось лишь  двенадцать бойцов.  Впрочем,  их  с  самого
начала было не намного больше. Шестерых гвардейцев потеряли в бою, когда
прорывались из  столицы,  еще четверых пришлось бросить в  пути,  ибо их
кони пали, не выдержав бешеной скачки.
     Двенадцать измученных человек.  Это было все, что осталось у принца
Харульда,  еще три дня назад готовившегося стать королем одной из  самых
могущественных стран на Континенте.
     - Вот граница,  -  попытался подбодрить их  принц;  голос прозвучал
хрипло,  словно вся пыль,  которой он наглотался во время бегства, разом
стала  колом  в  горле.  Харульд вытащил уже  почти опустевшую флягу,  с
наслаждением сделал несколько глотков теплой воды, усилием воли заставил
себя оторваться, оставив на донышке еще чуть-чуть. - Мы все-таки сделали
это.
     - Они  будут здесь,  самое позднее,  через час,  -  покачал головой
старый капрал Зехц. - И они не остановятся. Они пойдут за нами в ущелье.
     Харульд понимал,  что Зехц прав. Чудом было уже то, что им, пусть и
нечеловеческим напряжением сил,  все же  удалось добраться до гор раньше
преследователей,  получавших свежих лошадей на каждой заставе.  Но такие
чудеса  не  длятся  долго.  Погоня приближалась,  это  понимали все.  И,
конечно же, посланцев проклятого подонка Эдмунда не остановит формальная
линия границы,  которую никто не охраняет ни с  той,  ни с этой стороны.
Считается,  что  горы  делают это  лучше любых кордонов.  Хорошо еще,  с
кривой усмешкой подумал Харульд,  что его младший братец захватил власть
именно   сейчас.   В   любое   другое  время   года   ущелье  совершенно
непроходимо...
     - Выход только один,  милорд, - продолжал Зехц. - Оставить заслон у
входа в ущелье. Это их задержит.
     - Задержит?  На четверть часа?  -  невесело усмехнулся Харульд. - У
нас всего дюжина, а за нами гонится, по меньшей мере, сотня.
     - Вероятно,   даже  больше,  -  спокойно  констатировал  капрал.  -
Собственно,  поэтому нас до сих пор и не догнали.  Слишком большой отряд
неминуемо теряет в мобильности.  Но впереди ущелье образует совсем узкую
горловину,  которую в  состоянии надежно перекрыть шесть-восемь человек.
Перекрыть и удерживать достаточно долго хоть против целой армии.
     - До тех пор, пока не кончатся стрелы.
     - Да.  Впрочем,  хороший солдат  всегда  найдет применение стрелам,
прилетевшим со стороны врага.
     - Но потом - все равно верная смерть.
     - Смерть -  это работа солдата,  -  буднично произнес Зехц. - Чужая
или своя.
     - Ты  уверен,  что  они  выполнят такой  приказ?  -  спросил принц,
понизив голос.  Прежде ему не  пришло бы  в  голову сомневаться в  своих
гвардейцах.  Они бы без колебаний отдали жизнь за наследника престола. А
если  бы  у  кого-то  колебания  и  возникли,  на  сей  счет  существует
королевский трибунал...  Но теперь - пойдут ли они на верную гибель ради
преследуемого изгнанника, когда можно просто разбежаться, и никто за это
не осудит? Может быть, за предательство их даже наградят...
     - Выполнят, - твердо ответил капрал. - Я прослежу за этим лично.
     - Ты? Хочешь остаться в заслоне? - Зехца Харульд хотел сберечь. Они
были знакомы с  самого детства принца,  когда-то  Зехц учил совсем тогда
еще юного наследника фехтованию и прятал в казарме,  когда тот сбегал со
скучных  занятий придворных учителей.  А  потом  они  пробирались тайным
ходом на  утес за  западной стеной замка,  пекли на  костре картошку,  и
мальчик слушал с широко открытыми глазами солдатские байки, которые вряд
ли привели бы в восторг его строгих воспитателей...
     - Кто-то  же  должен  командовать остальными,  -  невозмутимо пожал
плечами  старый  солдат.  -  И,  раз  уж  все  офицеры  переметнулись  к
Эдмунду...
     - Спасибо,  -  сказал принц, помолчав несколько секунд. Сказал, как
равный равному,  а  не как командующий нижнему чину.  И тот не гаркнул в
ответ  по-уставному "Служу короне!"  (тем  более,  что  и  корона теперь
находилась в  руках узурпатора),  а  негромко произнес:  "Берегите себя,
милорд".
     - Ну,  ребятушки,  -  обратился Зехц уже к солдатам, - послужим его
высочеству в последний раз!  Мне нужны семь человек в заслон.  Кто готов
остаться здесь  со  мной?  Смелее!  Хватит бегать от  них,  покажем этим
предателям, что такое личная гвардия крон-принца!
     Харульд смотрел,  как  медленно и  неуверенно поднялась одна  рука,
затем еще,  еще... Принц почувствовал себя почти растроганным. В прежние
времена зрелище остающихся на смерть солдат не вызвало бы у него никаких
эмоций.  Ведь это всего лишь их долг,  не так ли?  Но теперь он подумал,
что  надо будет что-нибудь сделать для них,  то  есть,  конечно,  для их
семей...  разумеется,  после того,  как он вернет себе власть и вздернет
подонка Эдмунда на самой высокой башне.  Да,  на самой высокой! Ты хотел
взобраться повыше,  Эдмунд -  ты  это  получишь!  Так он  ему и  скажет,
передавая в руки палачей!  Харульд широко улыбнулся, так ему понравилась
эта мысль.
     - Вам надо спешить, милорд, - вернул его к действительно Зехц.
     Принц  окинул взглядом тех,  кому  предстояло ехать дальше вместе с
ним.  Совсем еще мальчишки.  Кое-кто из них рвался в бой,  но Зехц решил
сберечь самых молодых. Решение не только гуманное, но и разумное - в бою
от них толку меньше,  чем от опытных солдат...  Принцу вдруг подумалось,
что,  возможно,  желавшими остаться руководил не  только героизм,  но  и
мысль,  что в  этом случае они смогут отдохнуть хотя бы час -  а  едущим
дальше придется снова скакать без остановки...  Ужасно глупо,  конечно -
час отдыха в  обмен на  жизнь,  но  люди,  на  самом деле,  редко мыслят
стратегически.   И   поэтому  столь  глупы  подрывные  идеи  о  народном
правлении. Стратегия, политика, власть - удел избранных. Таких, как...
     Таких,  как твой младший братец, перехитривший тебя, сказал ехидный
внутренний голос.  Он-то, небось, не прогуливал уроков, чтобы посидеть у
костра с младшими чинами.  Вечно примерный, старательный Эдмунд... Но мы
еще посмотрим, кто будет смеяться последним!
     Харульд бросил взгляд на  пятого из остававшихся у  него спутников.
Практически такой же  мальчишка,  как и  четверо гвардейцев...  только в
рваном и  запачканном гражданском платье,  и  его  ноги были связаны под
брюхом лошади,  а руки прикручены к луке седла. Длинный повод его лошади
был привязан к седлу принца. Понятно, что пленнику приходилось еще хуже,
чем остальным,  и вид у него был совсем дохлый - того и гляди свалится и
повиснет на веревках.
     - Дайте ему воды,  -  хмуро потребовал принц.  Один из гвардейцев с
явной  неохотой протянул пленнику флягу,  затем  отдернул,  неприязненно
буркнув "но, но, присосался..." Остальные тоже смотрели на парня угрюмо,
хотя он  не  сделал им  ничего худого.  Он  не был сторонником Эдмунда и
вообще не был виноват ни в чем,  кроме слишком длинного языка. Просто он
был обузой,  которую приходится тащить за собой, поить и кормить - и это
тогда, когда за ними по пятам погоня...
     Отряд из шести человек углубился в ущелье.  Высокие скалистые стены
скрыли солнце, и стало немного легче. Впрочем, это облегчение временное.
Если они не  найдут воду,  лошади точно не  выдержат...  В  такие ущелья
непременно должны  стекать какие-нибудь горные потоки.  Но,  как  назло,
милю за милей тянулись лишь мертвые камни да пыльный щебень...
     - Я  могу найти воду,  -  раздался вдруг молодой,  но  надтреснутый
голос.
     Принц обернулся, насмешливо взглянул на пленника.
     - Ну так найди. Это в твоих же интересах.
     - Развяжите меня.  Мне нужны свободные руки.  И  я должен стоять на
земле.
     - Валяйте,  -  кивнул Харульд солдатам.  Все  равно  деваться парню
некуда.
     Молодой пленник неуклюже сполз на  землю,  не  сдержав мучительного
стона.  Гвардейцы понимающе усмехались.  Кавалерийского опыта у парнишки
явно не  было,  стало быть,  отбил себе с  непривычки всю задницу.  Чего
стоит магическое искусство всех этих чародеев,  если они  не  могут даже
защитить себя от синяков в промежности...
     Парень  присел,  перебирая пальцами  сухую  пыль,  затем  поднялся,
что-то  бормоча  с  закрытыми глазами и  делая  руками  невразумительные
пассы.  Потом  требовательно,  словно имел  право приказывать,  протянул
руку:
     - Мне нужна вода.
     - Нам тоже! - хохотнул один из солдат. - Вот и ищи ее!
     - Подобное стремится к подобному.
     - Дайте ему флягу,  -  велел принц.  На  сей раз никто не  поспешил
исполнить приказ, и Харульд ткнул в ближайшего гвардейца: - Ты.
     Тот  с  мрачным видом  протянул парню флягу.  Пленник перевернул ее
вверх дном, выливая живительную влагу в сухую щебенку.
     - Ты  что  делаешь,  гад!  -  рванулся к  нему оставшийся без питья
гвардеец, но принц жестом остановил его. Влажные пятна на горячих камнях
высохли почти  мгновенно.  Больше  ничего не  происходило.  Маг-недоучка
стоял с закрытыми глазами, не обращая внимания на гневный ропот солдат.
     - Туда, - произнес он вдруг, показывая назад.
     - Прямо им в руки привести нас хочешь?! - взвился другой гвардеец.
     - Тут недалеко, - спокойно ответил пленник. - Ярдов двести от силы.
     - Но мы там только что были, и никакой воды там нет!
     - Она под камнями. Ее можно вызвать наружу.
     - Поехали, - кивнул принц.
     Они  последовали  за   парнем,   который  шел  пешком.   Вскоре  он
остановился и снова что-то забормотал, на сей раз с видимым напряжением.
     - Еще воды, - потребовал он, утерев пот со лба.
     - Хочешь оставить нас совсем без ничего? - возмутился Харульд.
     - Хочу дать вам целый источник. Но мне не хватает сил.
     Ему подали еще флягу.  Эту он не стал выливать,  а жадно выпил -  и
протянул руку за новой.
     - По-моему,  он просто хочет напиться за наш счет,  а потом скажет,
что его колдовство не сработало! - зловеще предрек четвертый гвардеец.
     - Если так,  мы наполним эти фляги его кровью,  - посулил принц. На
самом  деле  пленник все  еще  был  нужен ему  живым,  но  припугнуть не
помешает...
     - Быстрее,  или все придется начинать сначала! - потребовал молодой
нахал.  Ну  что  ж,  подумал Харульд,  иногда правитель должен принимать
рискованные решения - и протянул собственную флягу.
     Парень выпил почти все,  стряхнув лишь несколько капель на землю, и
вновь забубнил свои  заклинания.  Затем замолк,  переводя дух.  И  вдруг
прямо из крутой стены ущелья между камнями ударил прозрачный ключ!
     После того,  как  люди и  лошади напились и  все емкости вновь были
наполнены,  солдаты готовы  были  еще  долго  умываться,  отфыркиваться,
совать голову и  плечи под холодную струю,  но принц напомнил о  погоне,
которую,  должно быть,  в эту самую минуту ценой своих жизней сдерживают
их  товарищи,  и  они  поскакали  дальше.  Пленника  вновь  без  всякого
снисхождения привязали к лошади.  Раз он доказал, что и впрямь не просто
дешевый  фокусник,  присматривать за  ним  следовало  еще  внимательней.
Возможно,  надежда,  которая вела Харульда и  от  которой на  его  месте
презрительно отмахнулся бы не веривший "сказкам" Эдмунд,  и в самом деле
вполне реальна...
     После   краткого  отдыха   возвращение  в   седла   показалось  еще
мучительней.  Измученные кони двинулись вперед шагом,  но  потом,  после
понуканий,  все же  перешли на вялую рысь.  Тени все выше карабкались по
стенам ущелья;  близился вечер, но воздух был по-прежнему наполнен сухой
и пыльной жарой.
     - Всё, - сказал вдруг пленник, - они мертвы.
     - Кто? - откликнулся принц, погруженный в свои мысли.
     - Ваш офицер и  остальные,  -  парнишка,  как видно,  был человеком
настолько штатским, что не отличал капрала от офицера.
     - Откуда ты знаешь? - злобно повернулся к нему один из солдат.
     - Знаю. Чувствую.
     После  "фокуса" с  водой никто не  решился ему  возразить;  повисла
пауза,  и  юноша  добавил:  -  Надо  спешить.  Нельзя останавливаться на
ночлег, или нас накроют.
     - Тебе-то что? - буркнул Харульд.
     - Они не станут разбираться,  что я с вами не по своей воле.  У них
приказ не оставлять свидетелей.
     Что ж,  это резонно,  подумал принц.  Чем бы  ни обосновывал Эдмунд
свои претензии на трон, убийство наследника престола - дело серьезное.
     - Не  слушайте его,  милорд,  -  возразил все тот же солдат.  -  Он
просто хочет, чтобы мы окончательно загнали коней.
     - В ущелье мы,  как в мышеловке,  - покачал головой Харульд. - Если
нас догонят, деваться отсюда некуда. Отдохнем, когда выберемся наружу.
     Тяжелый  путь  продолжался.  Острые  камни  шуршали и  хрустели под
копытами.  Периодически  приходилось  не  без  труда  перебираться через
завалы из  рухнувших сверху глыб.  Дно  ущелья уже  практически затопила
тьма,  но  высоко вверху,  меж  черных стен,  небо  ярко сияло закатными
красками.   Казалось,  что  там,  в  вышине,  течет,  стиснутая  черными
берегами, огненно-золотая река.
     Но  маленькому отряду было  не  до  вечерних красот.  Пленник вдруг
испуганно вскрикнул,  и принц почувствовал,  как дернулся,  натягиваясь,
привязанный к  седлу  повод.  Харульд  вынужден  был  натянуть  поводья,
останавливаясь.  Конь юноши стоял на месте,  дрожа всем телом,  и из его
ноздрей текла кровь. В следующий миг передние ноги измученного животного
подогнулись,  и  оно  повалилось на  острую  щебенку,  увлекая за  собой
привязанного всадника.  Один из солдат поспешил на помощь,  но, конечно,
не  успел  ничего  сделать.  Юноша  застонал от  боли,  упав  на  камни;
лошадиная туша придавила ему ногу.
     Отряд  спешился,   пленника  развязали  и  поставили  на  ноги.  Он
отделался несколькими ссадинами и синяками,  плюс разодранная штанина. С
конем  дело  обстояло намного  хуже.  Старший из  солдат  присел  рядом,
надеясь ему помочь, но быстро поднялся, отрицательно качая головой.
     - Говорю же, он это подстроил! - воскликнул его сердитый товарищ. -
Может,  и на коня порчу навел. Хочет, чтобы мы его бросили, а сам к этим
побежит.  Все он врет, что они его прикончат! Он им про нас расскажет, а
может, и колдовство какое знает, чтобы...
     - Помолчи,  - резко перебил принц. Колдовство тут, конечно, было ни
при чем.  Чудом было не то,  что пала лошадь пленника, а то, что все еще
держались на  ногах остальные...  И  что теперь делать?  Тащить парня за
собой  пешком  -  еще  потерять в  скорости,  долго  бежать,  да  еще  в
щегольских башмаках на  тонкой подошве по  этому щебню,  он  не  сможет.
Посадить его к  кому-то вторым при таком состоянии коней -  потерять еще
одну лошадь...
     - Ты,  - ткнул Харульд пальцем в сердитого обличителя. - Отдашь ему
своего коня.  Сам  выбирайся,  как  сможешь.  Если сумеешь,  возвращайся
домой.
     - Куда  я  выберусь?!  -  воскликнул солдат,  в  отчаянии оглядывая
отвесные каменные стены  ущелья.  -  Сами  же  сказали  -  здесь  как  в
мышеловке! Только вперед или назад... пешего так и так настигнут...
     - Исполняй  приказ,   -   отрезал  Харульд.   Мысль   о   возможном
неповиновении вновь царапнула его сознание,  но  гвардеец лишь обреченно
ответил: - Слушаюсь, милорд.
     Четверо и пленник,  которому вновь привязали руки к седлу,  поехали
дальше.  Если бы  принц обернулся взглянуть на оставленного им человека,
то увидел бы,  как тот,  отойдя подальше от лошадиного трупа, бросил еще
один  безнадежный взгляд  по  сторонам и  улегся  на  плоский  камень  -
отдыхать и  ждать смерти.  Но  Харульд не  обернулся.  Гвардеец для него
больше не существовал.
     Огненная  река  выцвела,  затем  постепенно почернела,  практически
слившись со скалами. Над ущельем зажглись звезды. Отряд продолжал путь в
темноте,   и  расплата  не  замедлила  последовать.   Перебираясь  через
очередной каменный завал,  одна  из  лошадей оступилась и  сломала ногу.
Минус еще  один солдат.  Впрочем,  этот не  стал обреченно ждать смерти.
Сперва он осмотрел-ощупал ставшее роковым для него нагромождение камней,
прикидывая,  не  удастся ли здесь спрятаться,  потом,  разочаровавшись в
этой затее, побежал за всадниками. Но, конечно, вскоре отстал.
     Незадолго до  рассвета  ущелье  кончилось.  Они  уперлись в  глухую
стену,  по  которой сверху холодными ручейками струилась вода.  Весной и
осенью  здесь  грохотал могучий водопад,  а  само  ущелье превращалось в
бурную реку, но сейчас жалкие струйки бесследно исчезали среди камней.
     Один  из  оставшихся гвардейцев,  различив во  мраке  непреодолимую
преграду,  непристойно выругался,  но  принц был спокоен.  Он знал,  что
выход существует.
     - Куда теперь? - буркнул он, оборачиваясь к пленнику.
     - Лаз  начинается там,  -  тот попытался показать связанными руками
куда-то в темноту у подножья стены.  - Но лошадей придется оставить. Они
туда не пройдут.
     Идея продолжать путь пешком принцу совсем не понравилась, но ничего
другого, как видно, не оставалось. Харульд лишь буркнул, спешиваясь:
     - Далеко погоня?
     - Уже близко,  -  уверенно ответил юноша.  - Но они не последуют за
нами. Я сделаю так, что они не заметят вход.
     Что  и  говорить -  даже и  без колдовства узкую трещину в  глубине
каменной ниши  было,  наверное,  непросто заметить даже днем.  Но  после
того, как все четверо протиснулись внутрь, и один из солдат зажег факел,
юноша все же пробормотал какие-то заклинания.
     Потом  был  долгий  путь  по  каким-то  пещерным  лабиринтам,  где,
пожалуй,  несложно было  бы  заблудиться даже  с  картой.  Впереди шагал
гвардеец с факелом,  за ним -  пленник,  выступавший в роли проводника и
говоривший,   куда   свернуть  на   очередной  развилке,   а   следом  -
подозрительно смотревшие в  спину юноше принц и второй солдат.  Особенно
их  тревога усиливалась,  когда  пришлось шагать  по  узкому карнизу над
казавшимся бездонным черным подземным озером или продираться через столь
тесный лаз,  что  пустить в  ход оружие,  если что,  было бы  решительно
невозможно. А парню всего-то и нужно, что тем или иным способом затушить
факел -  может,  даже с  помощью своих колдовских штучек -  и  нырнуть в
какую-нибудь неприметную щель.  И  тогда его враги не найдут ни его,  ни
выхода...
     Но юноша,  похоже,  считал попытку к  бегству слишком рискованной и
честно исполнял свои обязанности проводника.  Один факел догорел; от его
гаснущего пламени зажгли следующий.  Позже - еще один... И вот, наконец,
когда затрещало,  дрожа в предсмертной агонии,  пламя последнего факела,
впереди забрезжил солнечный свет.
     Измученные люди,  в  последние трое  суток спавшие лишь урывками на
кратких привалах,  выбрались,  раздвинув свисавшие сверху длинные корни,
из  ледяного мрака  подземелья.  Перед  ними  лежало зеркально-спокойное
озеро,  в  котором отражались склоны и пики окружающих гор.  Над горами,
проклюнувшись между двумя острыми вершинами на востоке, поднималось юное
утреннее солнце,  и  в  его  веселых лучах  белели стены  и  алели крыши
небольшого городка,  раскинувшегося на берегу примерно в  миле от выхода
из  пещер.  Отсюда  городок  казался  уютным  и  каким-то  игрушечным  -
возможно, потому, что не имел крепостной стены. И то сказать - вражеской
армии было бы весьма затруднительно добраться сюда, да и завоевывать, за
исключением овечьего сыра да горного меда, здесь было особенно нечего.
     - Значит, он живет здесь, - констатировал принц.
     - Да, - поспешно кивнул пленник, - идите вдоль берега, ориентируясь
вон на ту островерхую башню.  Это ратуша.  За нею сразу сверните налево,
на  улицу,  которая идет прочь от озера в  сторону гор.  Она почти сразу
приведет вас на площадь,  где с одной стороны харчевня "У дядюшки Жиля",
а  с  другой  -  двухэтажный дом  с  цветными  витражами и  горгульями у
крыльца. Не ошибетесь.
     - Горгульи, надеюсь, каменные? - усмехнулся Харульд.
     - Да,  это статуи,  -  серьезно ответил юноша. - И еще там на двери
нет ни молотка, ни колокола...
     - Как же мне подать знак, что я пришел и хочу его видеть?
     - Он сам узнает об этом.
     Принц  вновь сыграл губами недоверчивую усмешку,  но  заметил,  как
один из  солдат поспешно коснулся спрятанного на груди амулета и  что-то
беззвучно пробормотал.  На самом деле Харульд и сам чувствовал себя не в
своей тарелке.  Он никогда не был трусом и  охотно сразился бы со своими
врагами в открытом бою - но всерьез связываться с магией...
     - Стало быть, он живет напротив харчевни? - произнес принц вслух. -
Не лучшее соседство для столь могущественной, как ты уверяешь, персоны.
     - У  дядюшки  Жиля  очень  благопристойное  заведение!  -  возразил
пленник с  какой-то  даже обидой,  словно задели его  лично.  -  Никогда
никаких скандалов и  драк,  или  песен  по  ночам.  Там  вообще никто не
напивается допьяна.  И кухня отличная.  Посыльный доставляет горячую еду
прямо в дом...
     - Я думал, - продолжал Харульд все тем же насмешливым тоном, - твой
учитель материализует еду прямо из воздуха.
     - Зачем  тратить  на  это  силы,  если  можно  заказать доставку из
харчевни напротив? - пожал плечами юноша.
     - В самом деле, - хмыкнул принц. - Так оно обычно и бывает у магов,
правда?  Сотворить чудо,  конечно,  можно,  но  вот прямо сейчас условия
неподходящие.  А вот сейчас подходящие,  я прочитаю заклинание, и пойдет
дождь.  Он,  конечно,  с утра собирается, но вы ж понимаете - все дело в
моем заклинании, а не во влаге в воздухе...
     - Если вы  не  верите,  зачем велели привести вас сюда?  -  резонно
возразил пленник.
     - Во что я верю,  а во что нет, не твоего ума дело, - резко ответил
принц.  - В этой харчевне можно остановиться? Нужно все-таки как следует
отдохнуть перед деловым разговором...
     - Нет,  там нет комнат для приезжих, - покачал головой юноша. - Там
только кормят.  Во  всем городе нет  гостиницы.  Чужаки здесь -  слишком
большая редкость.
     - А как же клиенты, жаждущие помощи твоего учителя?
     - Ему не нужны клиенты.  Он вообще не хочет,  чтобы его беспокоили.
Чтобы  кто-то  знал,   что  он  живет  здесь.  Он  по-соседски  помогает
горожанам,  но и  только.  А они держат рот на замке -  да и не с кем им
особенно...  Он  будет очень недоволен,  узнав,  что  я  проболтался,  -
виновато закончил пленник.
     - У тебя не было выбора,  - напомнил принц, хотя это было не совсем
правдой.  Хвастать сбежавший от  своего учителя мальчишка начал все-таки
сам.  Не называя,  правда, никаких конкретных деталей. А уж потом, когда
агенты Тайной стражи прихватили его на выходе из кабака и  доставили для
дальнейшего разговора в куда менее уютное помещение...  Увы, пока верные
принцу люди прислушивались к  кабацкой болтовне,  реальный заговор,  как
выяснилось,  вызревал совсем в другом месте. Но и от болтовни, которую и
старый король, тогда еще живой, и тот же Эдмунд охарактеризовали бы, как
пьяный бред, толк все-таки был.
     Во всяком случае, Харульд на это надеялся.
     - В  общем,  я вас привел и все вам рассказал,  -  жалобно произнес
юноша, приподнимая связанные руки. - Теперь вы меня отпустите?
     - Не  так  быстро,  -  ухмыльнулся принц.  -  Мне  нужен  козырь на
переговорах. И этот козырь - ты.
     - Он  не  пойдет  вам  навстречу ради  меня,  -  испуганно возразил
пленник. - Я нарушил его волю, я самовольно оставил...
     - Значит, ты умрешь, - буднично констатровал принц. - Так что, если
ты можешь хоть как-то повлиять на его решимость,  в  твоих интересах это
сделать. Ну ладно, - обратился он к гвардейцам, - раз этот милый городок
так гостеприимен, идем обратно в пещеры. Придется выспаться там.
     - Не надо!  - поспешно воскликнул парень, словно под землей таилось
нечто похуже простого холода и  мрака.  -  Тут  недалеко старая пастушья
хижина. Я проведу вас.
     - Хм... - задумался принц, прикидывая варианты. Снова лезть во тьму
и  впрямь не  хотелось.  -  Ладно,  идем.  Но  если  попробуешь выкинуть
какой-нибудь фокус...
     Однако юноша был,  похоже,  слишком напуган,  чтобы замышлять побег
или  ловушку.  Полчаса  спустя,  поднявшись  едва  заметной  тропкой  по
зеленому склону,  четверо и  впрямь  добрались до  маленькой хижины  под
толстой  соломенной крышей  и,  по  очереди  пригибая головы,  нырнули в
низенькую дверь.  Внутри никого не было,  причем,  похоже,  уже давно; в
дальнем углу  свет  солнца  пробивался сквозь прореху в  кровле.  Однако
ясное небо не грозило дождем,  и  принц,  приказав гвардейцам по очереди
нести караул и не спускать глаз с пленника, с наслаждением растянулся на
дырявом, набитом сухой соломой тюфяке.
     Когда Харульд проснулся,  день  уже  клонился к  закату;  тени  гор
затопили хорошо видимый отсюда городок,  и  лишь шпиль на ратуше все еще
ярко сиял в  золотых вечерних лучах.  Выбранив гвардейцев за то,  что не
осмелились разбудить его раньше,  он оставил их обоих стеречь заложника,
а сам,  старательно отряхнув соломинки со своего камзола, надел перевязь
со шпагой и поспешно зашагал вниз по склону в сторону города.  Возможно,
являться туда совсем без охраны было и не лучшей затеей, но он мог взять
с собой лишь одного солдата -  много бы это изменило? Особенно учитывая,
с  кем  именно предстояло говорить...  К  тому  же  переговоры надо было
провести  без  лишних  ушей,  да  и  оставлять с  пленником лишь  одного
гвардейца было рискованно -  кто  знает,  о  чем  они могут сговориться,
особенно учитывая суеверные страхи нижних чинов перед магией...
     Юноша не  обманул:  спустя примерно час  -  город уже  одели ранние
сумерки -  принц вышел на площадь рядом с  харчевней.  В окнах заведения
дядюшки Жиля уже уютно теплился свет,  а  из дверей доносились и  впрямь
чрезвычайно аппетитные запахи.  Харульд вспомнил,  что ничего не  ел  со
вчерашнего дня,  да  и  те  скудные припасы,  которыми он  перекусывал в
предыдущие дни бегства,  мало годились для королевского стола.  Впрочем,
эта харчевня - тоже не дворцовый зал, и публика здесь соответствующая. И
все-таки ужасно хочется зайти...  но нет, сначала дело - а там, глядишь,
сама мысль об ужине в подобной забегаловке покажется ему смешной...
     Пока   он   стоял  в   нерешительности  у   дверей  харчевни,   его
аристократический нос  уловил еще какой-то  запах,  куда менее приятный.
Взгляд Харульда скользнул направо от  входа.  Там располагался небольшой
навес,  предназначенный,  очевидно,  для  лошадей -  принц разглядел три
столбика коновязи -  но  ни  одной  лошади не  было.  В  этом  маленьком
городке,   где  некуда  было  ездить,  они,  очевидно,  не  пользовались
популярностью.  Зато под навесом на соломе лежал какой-то тип в  грязных
лохмотьях.  Мерзкий запах исходил от него.  И,  если принц почуял его на
таком  расстоянии,   вблизи,  надо  полагать,  смердело  вообще  как  из
выгребной ямы.
     - Не  бывает пьяных,  как  же,  -  недовольно проворчал Харульд.  -
Бывают, и притом обделавшиеся...
     - Он не пьян,  сударь,  - раздался вдруг за плечом у принца высокий
голос;  обернувшись,  он увидел совсем юного парнишку, державшего в руке
большую корзинку, накрытую плетеной крышкой. - Он болен.
     - Болен?
     - Паралич, - пояснил мальчишка. - Он даже говорить не может.
     - Тогда почему он валяется здесь? Почему его не доставят к лекарю -
или хотя бы домой?
     - Лекарь не  может ему помочь.  И  дома у  него нет.  Нет вообще ни
гроша.  Посетители харчевни подкармливают его из милости. Есть он может,
если совать еду прямо в рот.
     Принц с отвращением скривился, представив себе это зрелище, а затем
спросил:
     - Он что, так и лежит здесь круглый год? Даже зимой?
     - Так у нас же зимой тепло, - беспечно ответил мальчишка.
     - Вот  как?  -  удивился принц.  Пусть он  был  не  очень прилежным
учеником дворцовых преподавателей, но все же имел достаточные познания в
географии,  чтобы понимать -  на этой широте, да еще в горной местности,
всю зиму должен лежать снег.
     - Ну да, с тех пор как... - парнишка вдруг осекся, словно вспомнив,
что говорит с чужаком.  -  Простите, сударь, не могу больше болтать. Мне
заказ надо отнести, пока не остыло.
     - Так ты посыльный из харчевни?  -  сообразил принц. Парализованный
нищий уже вылетел у него из головы.
     - Я племянник дядюшки Жиля,  -  гордо ответил мальчик,  подчеркивая
голосом, что он не какой-нибудь простой слуга.
     - А заказ несешь вон туда? - Харульд указал на дом с другой стороны
площади.
     - Откуда вы знаете? - нахохлился парень.
     - Догадался, - растянул губы в улыбке принц. - Идем, нам по пути.
     Пока  они  пересекали  площадь,  Харульд  пытался  распрашивать  об
обитателе дома,  но  юный племянник Жиля как-то вдруг разом утратил свою
словоохотливость.  Впрочем,  площадь была невелика;  минута -  и они уже
поднимались по ступенькам крыльца, охраняемого каменными горгульями. Это
были,  конечно же,  самые обыкновенные статуи,  какие принц во множестве
видал и  в  собственной столице -  и  все  же  он  не  мог отделаться от
ощущения, что на него устремлены сразу два недобрых взгляда.
     На двери и в самом деле не было ни молотка,  ни колокольчика. Более
того -  не было даже наружной ручки. Харульд поднял руку, чтобы толкнуть
дверь,  рассчитывая,  что она может быть незаперта - и в этот момент она
открылась сама, словно приглашая пришедших вглубь дома.
     Они оказались в полутемном холле,  чье убранство говорило о вкусе и
достатке хозяина,  но не содержало ничего необычного. Деревянные панели,
шахматная плитка  пола,  пара  картин в  тяжелых витых  рамах,  каменная
лестница с резными перилами...  Пока принц окидывал все это взглядом, на
верхней площадке лестницы появился человек со свечой в  руке -  довольно
высокий, одетый по-домашнему, с длинным лицом и длинными, серого оттенка
волосами,  оставлявшими почти полностью открытым высокий лоб. На вид ему
было лет пятьдесят пять.
     - Фрой,  отнеси еду на кухню,  как обычно, - велел он посыльному, и
тот поспешно юркнул в дверь под лестницей.  -  А вы, сударь, стало быть,
ко мне? Вообще-то я не принимаю посетителей.
     - Я принц Харульд Эстрандский, и у меня к вам крайне важное дело!
     - Меня не  интересует ваш титул.  Равно как и  ваши дела.  Ни  вы и
никто из  земных владык не  можете предложить мне  ничего,  в  чем я  бы
нуждался.
     - В  самом деле?  Это печально.  Зато я  могу кое-что отнять у вас,
Люцимиус.
     Хозяин дома не  изменился в  лице,  заслышав это  имя.  Все  тем же
ровным голосом он осведомился:
     - Вот как? И что же, кроме времени?
     - Может быть, мы продолжим разговор в более комфортной обстановке?
     Люцимиус пристально взглянул на непрошеного гостя,  и принц испытал
прескверное ощущение:  словно бы нечто невидимое и неосязаемое,  но в то
же время беспощадно-острое,  пронзило его насквозь, рассекло, как ланцет
естествоиспытателя, препарируя все его существо вплоть до самых дальних,
самых потаенных уголков души,  о  существовании которых даже он сам имел
лишь весьма смутное представление.
     - Хорошо, - произнес хозяин дома. - Идемте в мой кабинет.
     Они  опустились в  высокие кресла,  стоявшие напротив друг друга по
обе  стороны от  небольшого,  но  массивного столика на  слегка выгнутых
ножках,  на который Люцимиус водрузил свою свечу в  канделябре;  люстра,
похожая на гигантскую гроздь хрустального винограда,  не горела. Вокруг,
вдоль стен,  громоздились до потолка шкафы,  уставленные книгами.  Принц
машинально попытался прочитать названия ближайших из  них,  но  не  смог
разобрать ни  одного.  Он  отнес это на  счет слишком слабого освещения.
Никаких черепов,  закопченых реторт  или  загадочных ларцов  на  полках,
однако, не просматривалось.
     - Что вы хотите? - спросил хозяин.
     - Великий маг Люцимиус не знает,  в чем моя проблема?  - усмехнулся
Харульд,  вновь чувствуя себя уверенней.  Выходит, тот потрошащий взгляд
был всего лишь каким-то ловким фокусом - а принц уже готов был поверить,
что его визави и впрямь узнал о нем все...
     - Я знаю,  в чем ваша проблема,  -  раздраженно ответил маг. - Она,
кстати,  совсем не в том, в чем думаете вы. Я также знаю, что вам нужно.
Я спросил не об этом. Я спросил, чего вы хотите.
     Однако Харульд не  решился так  сразу взять и  бухнуть свое главное
желание,  боясь выставить себя наивным дураком,  поверившим в сказки;  к
теме надо было подойти постепенно и осмотрительно.
     - Как   вам   известно,    -    принц   все   же    позволил   себе
издевательски-недоверчивую  улыбочку,   -   я   стал   жертвой   подлого
предательства,  причем со стороны человека,  в  чьих жилах течет одна со
мной кровь...
     - Ваш  брат  захватил  ваш  трон,   -  нетерпеливо  конкретизировал
Люцимиус.  -  Насчет крови,  кстати,  не обольщайтесь.  Общей там только
половина. Покойный король не был вашим настоящим отцом, так что, с точки
зрения   ваших   законов,   претензии  Эдмунда   на   престол  абсолютно
справедливы.
     - Что?!  -  рука Харульда рефлекторно потянулась к шпаге, но он тут
же  одернул  себя,  напомнив  себе,  что  великий  правитель  не  должен
поддаваться гневу. Даже если слышит подобные оскорбления.
     Маг  хранил равнодушное молчание,  дожидаясь,  пока незванный гость
успокоится. Шпага принца его, похоже, не пугала.
     - Это пропаганда Эдмунда.  Вы  не  можете знать этого наверняка,  -
процедил Харульд.
     - Если вы сомневаетесь в моих способностях,  зачем вы отнимаете мое
время?  - ответил маг. Совсем недавно принц уже слышал подобную фразу, и
даже с той же интонацией... Но это был как раз удобный переход к главной
теме.
     - В наше время считается, что реальные способности магии не слишком
велики,  -  произнес Харульд,  невольно копируя тон  своих  учителей.  -
Вызвать  или  отвратить  дождь  на  небольшой территории,  вылечить  или
напустить    некоторые    болезни,     как    правило,    несмертельные,
приворот-отворот,   поиск  сокрытого,   кое-что  предсказывать,  кое-что
узнавать  на  расстоянии,  в  лучшем  случае  -  изготовить заговоренное
оружие,  которое,  хотя  и  лучше  обычного,  непобедимости  все  же  не
обеспечивает...  вот практически и  все.  Все же  прочее -  не более чем
романтические легенды и суеверия невежественного простонародья. И даже в
этих областях на  одного настоящего мага приходится полсотни шарлатанов.
И  то,  что  во  многих странах магия объявлена вне закона,  обусловлено
именно этим -  борьбой с  мошенниками и  обманщиками...  Однако я  еще с
юности подозревал,  что не все так просто.  Легенды не берутся на пустом
месте,  что-то за ними должно стоять. И за борьбой против магов тоже. Не
желание защитить дураков,  несущих деньги жулью - а страх перед реальной
силой...   И,   как  только  у  меня  появилась  возможность,  я  создал
собственное специальное подразделение внутри  Тайной стражи.  Для  того,
чтобы расследовать легенды и слухи со всей серьезностью...  И моим людям
удалось нарыть кое-что весьма любопытное.  В  том числе -  и  о  маге по
имени Люцимиус,  который официально считается не  более чем  фольклорным
персонажем.  И  за  которым безуспешно охотились тайные  службы  четырех
могущественных королевств...  как минимум,  четырех. Не удивительно, что
безуспешно, да? Вы ведь самый сильный маг на Континенте, а значит - и во
всем известном мире?
     - Не  знаю,  -  искренне ответил Люцимиус.  -  Я  уже вышел из того
возраста, когда важно быть первым. И уж тем более - когда важно, считают
ли тебя первым другие...  Да и, на самом деле, не существует корректного
критерия,  позволяющего это определить.  Это все равно что выяснять, кто
самый   лучший   воин,    сравнивая   кавалеристов,   фехтовальщиков   и
арбалетчиков...
     - Тут как раз критерий существует, - жестко заметил Харульд. - Тот,
кто способен убить больше врагов.
     - Каких  врагов?  Что  важнее  для  исхода баталии -  убить  тысячу
пехотинцев или одного генерала?  Даже на этот вопрос однозначного ответа
не существует...
     - Угу,  - кивнул принц. - Для исхода баталии. И войны. И всех войн.
В  конечном счете  весьма информированный источник сообщил мне,  что  вы
владеете заклинанием...  -  Харульд все  же  невольно сделал паузу перед
главными словами, - заклинанием абсолютной власти.
     Маг никак не отреагировал, и принц продолжал:
     - Разумеется, я не поверил. По вполне очевидной причине: если некто
владеет таким заклинанием,  почему он не воспользуется им сам? - Харульд
вновь  сделал паузу,  которой Люцимиус вновь  не  воспользовался.  -  Но
источник был уж больно информированный. Именно он привел меня в это ваше
укрывище, где вы прячетесь от всего мира...
     - Я  просто живу в мире и покое на берегу чистого озера в горах,  о
чем давно мечтал, - возразил маг. - И я знаю, о ком вы говорите. Редгар,
мой  скверный ученик,  которому наскучила учеба  и  спокойная жизнь.  Он
возомнил,  что знает уже достаточно, и рванул на поиски приключений. Как
я понимаю, он их нашел.
     - Так что насчет заклинания? Оно существует?
     - Вы поверили болтливому юнцу,  желающему произвести впечатление на
барышень?
     - Там,  где он рассказывал об этом,  барышень не было,  -  возразил
принц.  -  Если  не  считать одной -  "железной девы",  -  Харульд вновь
замолчал,  пристально следя  за  лицом собеседника,  но  оно  оставалось
непроницаемым.  -  Нет,  он  не  побывал в  ее  объятиях.  Ему ее просто
продемонстрировали, этого оказалось достаточно.
     - Тем более.  Вы не допускаете мысль, что из страха перед пыткой он
говорил то,  что вы хотели от него услышать,  а не то, что есть на самом
деле?
     - Я  не мог хотеть услышать от него о заклинании,  поскольку на тот
момент  ничего  о  нем  не  знал.   Именно  Редгар  поведал  мне  о  его
существовании.   Не  увиливайте,   Люцимиус.   Вы  владеете  заклинанием
абсолютной власти, да или нет? Для вас же лучше, чтобы ответ был "да".
     - Это еще почему?
     - Потому что Редгар все еще в  моих руках.  Я не хочу причинять ему
вред и до сих пор обращался с ним неплохо. Но если вы меня вынудите...
     - Вы  не находите,  что угрожать,  по вашим же словам,  сильнейшему
магу в мире неблагоразумно? - приподнял бровь Люцимиус.
     - Я вполне допускаю, что вы можете убить меня, не вставая с кресла,
- спокойно ответил Харульд.  - Но тогда умрет и Редгар. А воскресить его
не  сможете ни вы и  никто другой.  Это невозможно в  принципе.  Создать
безмозглого зомби -  да, но не возродить личность. Как видите, я кое-что
понимаю в вашем искусстве.
     - Значит, корона Эстранда вас уже не устраивает, - криво усмехнулся
маг. - Вам подавай власть надо всем миром.
     - Если угодно. Так ваш ответ - да?
     - С чего вы взяли, что я вручу уязвленному честолюбцу весь мир ради
спасения одного-единственного нерадивого ученика?
     - Ради спасения вашего единственного сына, Люцимиус.
     На  сей раз равнодушная маска на лице мага дрогнула.  Всего на один
миг - но этого было достаточно.
     - Как  видите,  мне тоже известны кое-какие секреты о  вашей родной
крови,  - с мстительным удовольствием констатировал Харульд. - О да, это
тщательно охраняемая тайна.  Об этом не знает даже сам Редгар. Ну как же
- признать,  что  великий маг,  который по  определению должен быть выше
земных страстей, когда-то поддался чарам женщины...
     - Это было один-единственный раз,  - глухо произнес Люцимиус. - Моя
единственная ошибка. Впрочем, мальчик, конечно, не виноват...
     - Так я жду ответа, - холодно напомнил Харульд.
     - Хорошо,   -   решился  маг;   его   лицо   и   голос  вновь  были
непроницаемо-спокойны. - Заклинание существует, и я его знаю.
     - И вы примените его ко мне?
     - Да. После того, как вы отпустите Редгара.
     - Дайте Нерушимую Клятву. И учтите - я знаю ее точную формулировку.
     После того,  как Люцимиус произнес слова, которые не может нарушить
ни один маг, Харульд попросил перо, бумагу и сургуч.
     - Я  догадываюсь,  почему вы слушали меня так спокойно,  -  заметил
принц.  -  Не только из-за вашего самообладания,  как я подумал в первый
момент.  Вы просто знали,  что Редгар жив и  здоров,  так?  В  противном
случае вы бы почувствовали.
     - Да.
     - Ну вот,  вы видите,  что я играю честно, - он быстро и размашисто
написал  несколько слов,  сложил  пакет,  приложил перстень с  печатью и
протянул бумагу магу.  -  Вот приказ моим людям об освобождении Редгара,
снабженный паролем,  который знаю только я  и  они.  Пусть ваш  посланец
доставит его  в  заброшенную пастушескую хижину  в  горах  к  юго-западу
отсюда,  примерно в часе ходьбы. На лошади, конечно, быстрее. Вы знаете,
о каком месте я говорю?
     - Знаю,  -  кивнул Люцимиус.  -  Лошадь не понадобится.  Карлюс!  -
громко позвал он.
     Принц  обернулся  в  сторону  оставшейся открытой  двери  кабинета,
ожидая,  что войдет слуга.  Но  никаких шагов так и  не услышал.  Вместо
этого захлопали крылья,  и  в полутемное помещение влетел крупный ворон,
казавшийся  сгустком  ночной  тьмы.   Его  коготки  клацнули  о  гладкую
поверхность столика;  пламя  свечи  заметалось от  ветра,  поднятого при
приземлении его  крыльями,  но  не  погасло.  Некоторое время  он  сидел
неподвижно,  словно прислушиваясь -  хотя маг не  произнес ни слова -  а
потом  взял  послание в  клюв  и  посмотрел черными  горошинами глаз  на
Харульда.  Во  взгляде  птицы  принцу  почудилась усмешка.  Затем  вновь
захлопали крылья, и посланник Люцимиуса вылетел прочь.
     - Не уверен,  что мои гвардейцы примут такого гонца,  - пробормотал
Харульд. - Впрочем, они ведь знают о почтовых голубях...
     - Об этом не беспокойтесь,  -  ответил маг,  не пожелав вдаваться в
пояснения.
     Двое молча сидели в креслах напротив друг друга и ждали.  Наконец -
принцу показалось,  что прошло очень много времени,  хотя едва ли больше
четверти часа -  маг удовлетворенно кивнул,  расслабляясь. Только теперь
стало заметно, что до этого момента его спокойствие было все же деланым.
     - Мой сын свободен,  -  констатировал он.  - Теперь вы получите то,
что хотели. Но прежде я должен сообщить вам условия.
     - Условия? - нахмурился Харульд.
     - Просто чтобы вы знали, что именно вы получите. Во-первых: речь не
идет о всемогуществе.  Речь только об абсолютной политической власти. То
есть об управлении людьми. Только это, и ничего кроме.
     - Это как раз то,  что мне нужно,  -  нетерпеливо перебил принц.  -
Что-то еще?
     - Второе.  Никто на  свете не  сможет вас убить,  ни намеренно,  ни
случайно...
     - Так это же замечательно!
     - За исключением желающего занять ваше место.
     - Хм.  Ну да, иначе это ваше второе условие было бы слишком хорошо,
чтобы быть правдой.  Но радует уже то,  что претендент может сделать это
только лично,  а не через каких-нибудь наемников или мятежников - я ведь
верно вас понял?
     - Да.  Только лично,  своими руками. Причем вы сможете узнать о его
планах заранее.
     - Ну  еще  бы!   Абсолютная  власть!   Да  я  создам  такую  службу
безопасности...
     - Боюсь,  вы все еще не понимаете, чем абсолютная власть отличается
от относительной,  с какой вы имели дело до сих пор.  Вам не понадобится
служба безопасности.  Вы  сможете управлять людьми непосредственно,  как
фигурами на доске.
     - Даже так? Ну, в таком случае мне вообще ничего не может угрожать!
Фигуры не  способны на  бунт против игрока,  не  так  ли?  Если это все,
читайте ваше заклинание.
     - Хорошо,  -  маг замолчал, пристально глядя на Харульда. Тот вновь
почувствовал себя неуютно.
     - Ну же! - наконец не выдержал принц.
     Люцимиус промолчал еще несколько мгновений, а затем кивнул:
     - Уже все.  Заклинание абсолютной власти не  может быть произнесено
вслух.
     Харульд оглядел себя,  словно ожидая появления бриллиантовой короны
и горностаевой мантии. Но на нем был все тот же простой дорожный камзол,
пропотевший, запылившийся и измятый во время бегства.
     - И? - осведомился принц (или уже не принц?) - Что теперь?
     - Последнее  действие  вы  должны  совершить  сами.  Доказать,  что
достойны абсолютной власти.
     - Это каким же образом? - нахмурился Харульд. Он вдруг почувствовал
себя  ярмарочным ротозеем,  которого разводит ловкий мошенник, обставляя
дополнительными условиями уже заключенную и оплаченную сделку.
     - О, очень простым. Вы должны убить человека. И умыться его кровью.
     Образ  истекающего кровью Эдмунда столь  живо  встал  перед глазами
Харульда, что его губы невольно раздвинулись в улыбке, но маг продолжал:
     - Причем этот человек не должен быть вашим врагом.  Вы должны убить
его, не желая зла ему лично.
     - О да,  понятно,  -  кивнул принц.  - Великий властитель не должен
руководствоваться ни гневом, ни жалостью. Только лишь целесообразностью.
Что  ж,  это по-своему мудро.  Но  кого?  Что,  просто выйти на  улицу и
пронзить шпагой первого встречного?
     - Вам решать,  - пожал плечами Люцимиус. - Могу лишь повторить, что
заклинание вступит в  силу сразу,  как  только вы  это сделаете.  Но  ни
мгновением раньше.
     - Значит, никто не попытается покарать меня за убийство? Как только
я совершу его, то стану выше местных законов?
     - И не только местных.
     - Ясно,  -  протянул принц.  Он понимал, что маг не врет, Нерушимая
Клятва не позволила бы ему этого.  И  все же ощущение некоего подвоха не
уходило.  -  Но все же, кого? Вы знаете этот город, может, вы дадите мне
совет?
     - Вы  хотите  абсолютной власти,  или  вы  хотите  выполнять  чужие
советы?
     - Мне  казалось,  вы  симпатизируете  местным,  -  ядовито  заметил
Харульд.
     - Это ваша ответственность,  а не моя. Я лишь обещал исполнить ваше
желание, и я его исполняю. Впрочем, вы все еще вправе отказаться.
     - Нет,  разумеется,  -  принц решительно поднялся.  -  Я сделаю это
прямо сейчас.
     На  пороге кабинета он  остановился и  обернулся.  Маг  по-прежнему
сидел в кресле и смотрел ему вслед все тем же равнодушным взглядом.
     - Так вот почему вы не использовали заклинание для себя?  - спросил
Харульд. - Из-за необходимости убить?
     - Нет,   -  спокойно  ответил  Люцимиус.  -  Просто  мне  не  нужна
абсолютная власть.
     Никем  не  провожаемый,  принц  спустился сперва в  холл,  затем  с
крыльца на  площадь.  Ощущение двух  злобных взглядов,  буравящих спину,
стало вдруг столь сильным,  что Харульд не выдержал и обернулся.  Позади
по-прежнему никого не было,  если не считать двух каменных горгулий. Да,
это были обычные статуи.  Вот только...  Харульду показалось, что, когда
он  видел  их  в  прошлый раз,  их  позы  были  немного иными.  Столь же
симметричными, но иными. Не столь угрожающими...
     "Да ну, бред, - сказал он себе. - Разыгралось воображение."
     Харульд положил руку на эфес шпаги.  Уже совсем стемнело.  В  такую
пору  можно долго рыскать по  опустевшим улицам в  поисках потенциальной
жертвы...  И к тому же роль уличного разбойника принцу все-таки претила.
А что, если... принести в жертву одного из гвардейцев? Да, конечно - это
было бы черной неблагодарностью за их службу.  Но ведь они в  свое время
дали присягу,  что готовы отдать за крон-принца жизнь! Какая разница - в
бою с  врагом или...  Но они далеко,  переться безлунной ночью в горы не
хотелось. Еще заблудишься или подвернешь ногу на каменистой тропинке...
     На другой стороне площади тепло светились окошки харчевни.  Никаких
пьяных песен оттуда и впрямь не доносилось.  Но посетители там наверняка
есть.  Войти туда и первого же... Принц поморщился - все-таки полученное
им воспитание восставало против подобного начала правления. Приказ он бы
отдал с легкостью,  но самому,  своими руками - не в бою, не на дуэли, а
просто заколоть, как свинью, ни о чем не подозревающего горожанина...
     И  тут его осенило.  Нищий паралитик!  Вот уж о  ком точно никто не
будет  сожалеть.   Наоборот  -   смерть  для  этого  несчастного  станет
избавлением.   Трудно  представить  себе   более  жалкое  и   презренное
существование,  чем это!  Вспомнились слова,  что его кормят из милости.
Как  все-таки  глупо простонародье!  Куда  милосерднее было бы  дать ему
умереть. Харульд решительно зашагал через площадь.
     Нищий,  разумеется,  лежал на  прежнем месте и  все  так же  вонял.
Харульд вспомнил, что придется еще и умыться кровью этого... существа, и
его  передернуло от  отвращения.  Не  подцепить  бы  заразу...  впрочем,
паралич не  заразен.  И  к  тому же потом он сразу умоется чистой водой.
Смелее - его ждет Абсолютная Власть!
     Харульд знал,  что,  если  бить  в  сердце,  крови почти не  будет.
Поэтому он  наступил носком сапога на  лицо паралитика,  поворачивая его
голову набок, и, примерившись, проткнул шпагой горло. Опыт фехтовальщика
не  подвел -  несмотря на  недостаток освещения,  клинок пропорол сонную
артерию.   Умирающий  издал  мерзкий  булькающий  хрип;  кровь  брызнула
фонтаном. Принц, задержав дыхание, чтобы не чувствовать вони, склонился,
ловя  в  ладони теплую жидкость.  Пожалуй,  достаточно;  он  старательно
провел окровавленными ладонями по лицу...
     И  внезапно почувствовал,  что не может распрямиться.  Более того -
ноги не держали его. Харульд беспомощно рухнул на вонючую солому рядом с
уже мертвым телом.
     Из  харчевни  вышли  какие-то  люди.  "Помогите мне!"  -  попытался
крикнуть  Харульд,  но  язык  не  повиновался ему.  Тем  не  менее,  они
направились прямо к нему.  Но вовсе не затем,  чтобы помочь. Один забрал
его  шпагу,  другие принялись деловито стаскивать его сапоги,  камзол...
Харульд ничем  не  мог  им  помешать.  Мертвеца тоже  куда-то  уволокли,
захлестнув его ноги веревкой.
     Затем подошел давешний мальчишка,  племянник дядюшки Жиля.  В  руке
его  снова была корзинка,  но  другая.  От  нее  несло помоями.  Рукою в
брезентовой рукавице он  вытащил оттуда  какую-то  размокшую надкусанную
корку и сунул принцу в рот. Харульд из последних сил попытался выплюнуть
гадость,  но голодный рефлекс неожиданно заставил его сдвинуть челюсти и
глотнуть.
     Затем все поглотила тьма. Может быть, просто в ближайшем окне погас
свет.  А  может  быть,  Харульд  лишился  последнего,  что  у  него  еще
оставалось - зрения.
     Или  все-таки нет?  Какая-то  фигура стояла рядом.  Харульд не  мог
различить ее  смутные очертания,  но  каким-то  образом понял,  что  это
Люцимиус.
     "Что это?!" -  хотел спросить бывший принц, но из его рта вырвалось
лишь мычание. Однако маг прекрасно его понял.
     "Это -  Абсолютная Власть.  В ее чистом, беспримесном виде. Никакой
собственности,   никакой   славы,   никакого  имени,   никаких  телесных
удовольствий.  Даже  никакой  возможности пошевелить  рукой  или  ногой.
Ничего, кроме Власти. Власти над людьми."
     "Над какими еще людьми?!"
     "Приглядитесь."
     Харульд попытался всмотреться в окружающую его темноту и понял, что
различает...  что-то вроде карты. Гигантской рельефной карты Континента,
где  были  нанесены все  страны,  города  и  селения,  вплоть  до  самой
захудалой деревушки.  Своим новым зрением,  которое не  имело уже ничего
общего с  отмершими глазными яблоками,  Харульд мог  приблизить любое из
этих  мест  и  различить людей -  королей и  принцев,  дворян и  купцов,
ремесленников  и   крестьян,   солдат   и   стражников,   разбойников  и
каторжников...  И  к  голове каждого из них словно бы тянулась невидимая
ниточка,   которую  Харульд  мог  дергать  мысленным  усилием.   Они  не
чувствовали этого. Им казалось, что все свои решения они принимают сами.
О да,  это была истинная Абсолютная Власть -  власть,  при которой пешки
даже не догадываются, что они - пешки...
     Так, может быть, случившееся с ним на самом деле не столь ужасно?
     Харульд  отыскал  Эстранд,  нашел  Эдмунда,  отмечавшего  победу  в
объятиях любовницы.  С  легкостью взбунтовал народ,  внушив черни мысль,
что эта самая любовница - шпионка Остории, давнего эстрандского врага, и
вдобавок ведьма,  верных же Эдмунду генералов и дворян поразил вялостью,
трусостью и  нерешительностью и к тому же перессорил между собой.  Через
несколько дней  новоиспеченного короля  вместе с  его  девкой повесили в
непотребном  виде   на   самой  высокой  столичной  башне,   но   чернь,
естественно,  на этом не успокоилась; хаос и резня захватили всю страну,
но  бедствия отечества,  некогда отвергшего своего законного наследника,
лишь забавляли Харульда.  Осторийский король не преминул воспользоваться
ситуацией и двинуть свое войско против старого врага;  Харульд велел ему
лично возглавить армию.  Пока осторийцы усмиряли эстрандских мятежников,
Харульд  быстренько сформировал антиосторийскую коалицию  трех  соседних
держав,  ударившую  в  спину  оставшейся без  прямого  попечения монарха
стране.   Коалиционные  войска  победным  маршем  дошли  до  осторийской
столицы,  где,  по  всем  прикидкам,  должны были разбить в  пух  спешно
вернувшегося короля с его потрепанным и усталым войском, но вместо этого
вдруг   заключили  совершенно  невыгодный  мир,   вернув   Остории   все
захваченные земли.  Одни  историографы объявили  это  блестящей  победой
осторийской дипломатии,  другие - чудовищной глупостью или же подкупом и
изменой коалиционных командующих,  третьи  -  следствием недоверия между
вчерашними союзниками.  Об истинной причине, естественно, не догадывался
никто.
     Харульд  действительно мог  делать  с  ними  все.  Фигуры  послушно
прыгали с клетки на клетку, творя самые нелепые глупости и придумывая им
самые  логичные объяснения.  Но  эта  пассивная покорность наскучила ему
очень быстро. Ему, как и всякому игроку, помимо доски и фигур, необходим
был _второй игрок_.  Некто равный по силе и  возможностям,  с  кем можно
было бы  сразиться всерьез.  Пусть даже не внешний враг,  коль скоро ему
неоткуда  было  взяться,  пусть  хотя  бы  внутренний мятеж!  Но  увы  -
Абсолютная Власть  исключала  всякую  возможность соперничества.  Всякую
возможность спасения от ужаса бесконечной тоски...
     В  какой-то  момент Харульд,  разумеется,  попытался отыскать среди
фигур Люцимиуса. Но того на доске не оказалось. Редгара, кстати, тоже.
     И тогда бывший принц Эстрандский,  а ныне - властелин мира (он же -
слепой нищий  паралитик,  лежащий в  луже  собственной мочи  на  уличной
соломе),   понял  кое-что  еще.  Понял  то,  что  вообще-то  должен  был
сообразить уже  давно.  Понял,  почему произошел первый переворот в  его
собственной стране,  чью волю исполнял Эдмунд и кому понадобилось, чтобы
молодой честолюбивый принц  сперва набрался сведений на  тему  магии,  а
потом  вынужден  был  отправиться в  путь,  обуреваемый жаждой  мести  и
власти...
     Что ж - кажется, теперь пришла его пора готовить себе избавителя.

2010


Если вам понравилось прочитанное, пожалуйста, поддержите автора любой суммой:
или BMC (разовые пожертвования или постоянное спонсорство) или Patreon (подписка) или Zelle (из США) для georgeyright@gmail.com или Wise (не из США) для: Номер счета 7010141420 Код банка(Routing Number) 031100649 Банк Discover Bank Имя George Right или криптовалюты: BTC 14ozyVuh2myB1Nxqz2wVQ2vfXtgd8mP7ov ETH 0x311b5964C36098CCe66885cb373A727D2B7Bd840
Постоянный адрес этой страницы: http://yun.complife.info/absmacht.txt