Юрий Нестеренко
Об именах собственных и чужих
В свое время, в период обретения суверенитета бывшими республиками
СССР, у нас, наконец, начали правильно, без традиционного коверканья,
употреблять их топонимы. Иными словами, прекратили обзывать Молдову -
Молдавией, Кыргызстан - Киргизией, Алматы - Алма-Атой и т.д. и т.п. Увы,
начинание это не распространялось на остальные страны и города, да и в
СНГшных пределах продержалось недолго, похороненное усилиями "защитников
русского языка". И мало кому пришло в голову, что защитники эти пытаются
"защищать" то, что им вовсе не принадлежит.
В этой статье мы разберем их традиционные аргументы, но сначала
сформулируем главный тезис:
Имена собственные других народов (включая их названия) следует
употреблять в том виде, в котором они употребляются самими этими
народами; искажения допустимы лишь в той мере, в какой они являются
неизбежными из-за фонетических и грамматических различий между языками.
Разумеется, тезис этот верен для любых языков, поэтому возражения
"почему мы должны называть их правильно, а они нас нет" лишены смысла.
Все должны; другое дело, что на практике никто не делает. Однако быть
первым в таком деле вовсе не постыдно и не унизительно для национального
достоинства. Напротив, первым отринуть древние предрассудки и предложить
другим народам более цивилизованную модель поведения - это всегда
достойно.
Дабы не путаться в понятиях "свой - чужой", будем далее называть
язык народа, которому принадлежат имена собственные, П-языком (от
"принадлежность"), а языки других народов - И-языками (от
"использование").
Так вот, в отличие от заимствованных слов, имена собственные
П-языка не являются частью И-языков. Поэтому главный аргумент
"защитников русского языка" (и, очевидно, не только русского; далее
будем называть их просто консерваторами) - дескать, все употребляемые
нами названия принадлежат нашему языку, и поэтому нам решать, в каком
виде их употреблять - лишен смысла.
Поясним этот тезис. В программировании есть понятия "значение" и
"ссылка". Первое - это содержимое ячейки памяти, второе - адрес этой
ячейки. Если присвоить одной переменной значение другой, то информация
просто копируется в новую ячейку; после этого значение старой переменной
можно менять как угодно - на новой это никак не отразится. Если же
присваивается не значение, а ссылка, то она хранит адрес исходной
переменной, и поэтому значение по ссылке будет меняться всякий раз,
когда меняется исходная переменная (содержимое ячейки по этому адресу).
Аналогично обстоит дело и с именами собственными и нарицательными.
Заимствованное слово - скажем, "барабан", или "метро", или "компьютер" -
это именно "присваиваивание по значению": эти слова, когда-то
скопированные (неважно даже, насколько точно) с иностранных прототипов,
стали самостоятельными словами русского (в данном случае) языка и никак
не зависят от слов-прародителей. На них никак не отразятся любые
изменения исходных слов в исходных языках. Совсем иное дело - имена
собственные: это - присваивание по ссылке. Если завтра американцы
переименуют Нью-Йорк в Билл Гейтс Сити, самым рьяным консерваторам по
всему миру придется использовать новое название. Можно ли в этом случае
считать слово "Нью-Йорк" "неотъемлемой частью русского языка"? Нет, это
всего лишь ссылка на английское имя собственное "New York", которое
может поменяться в любую минуту независимо от воли русских. А раз так,
зачем пользоваться кривыми ссылками и вносить излишние и бессмысленные
искажения? Это и нерационально, и невежливо. Эти имена на то и
собственные, что принадлежат их собственникам, а не нам; это - чужое, а
чужим надо пользоваться бережно, а не ломать об колено.
Консерваторы отвечают - "так сложилось исторически". Но это вообще
не аргумент. В свое время тот же довод приводили идеологи КПСС, когда им
намекали на необоснованность их пребывания у власти. Под этим лозунгом
можно отрицать любой прогресс. Ничего удивительного, что в древности,
когда самой продвинутой "информационной технологией" был гонец с
грамотой, а путешествие в соседний населенный пункт считалось событием,
в каждой деревне существовал свой диалект. Тогда не то что в иностранных
именах собственных, но и в именах нарицательных собственного языка царил
полный разнобой. Такого языка, как итальянский, к примеру, вообще не
было в природе: имелись лишь многочисленные диалекты различных областей
Италии. Но в ходе прогресса, технического и социального, люди
объединяются сначала на национально-государственном, а теперь, в эпоху
глобализации, уже и на межгосударственном уровне - и, вполне
естественно, нуждаются во все более универсальных и упорядоченных
средствах общения. Средневековому крестьянину простительно было не
знать, как называется столица Франции, да и сама эта страна (а она
называется Франс) - все равно для него это было что-то вроде сказочного
королевства, побывать в котором не грозит ни при каком раскладе. Но
современному человеку, которого от этой столицы отделяют три часа лету
(меньше, чем требовалось тому крестьянину на поездку в ближайший город),
следует знать, что она называется не Париж, и не Пэрис, а все-таки Пари.
"Рассуждая таким образом, почему бы вообще не упразднить
национальные языки и не заменить их единым мировым?" - иронизируют
консерваторы. Иронизируют они зря - это действительно было бы очень
неплохо. Но, увы, нереально: слишком велик груз культурного наследия,
созданного на национальных языках. И если прозу еще можно перевести, то
перевод поэзии никогда не бывает на 100% адекватным... Однако, если
идеал и недостижим, это не значит, что к нему не надо стремиться хотя бы
в возможных пределах. Консерваторы, впрочем, и тут пытаются апеллировать
к культурному наследию: дескать, искаженные имена уже вошли в
литературу. Ну и что? В литературу вошло много устаревших названий, и
никто не делает из этого трагедию. Вы же, господа консерваторы, не
требуете, чтобы Тбилиси вновь переименовали в Тифлис на том основании,
что в таком виде он упомянут у Лермонтова и других русских классиков. Не
требуете вновь называть Санкт-Петербург Ленинградом ради литературы
советского периода (и, кстати, как тогда быть с литературой
досоветской?)
"Ну а чем плоха существующая система? - спрашивают консерваторы. -
К ней все привыкли и никто не заявляет ноты протеста". Без нот протеста,
стало быть, своей головой подумать, что хорошо, а что плохо, уже не
получается? А плохо, в первую очередь, тем, что вещи надо называть
своими именами, а не коверкать эти имена вплоть до полной
неузнаваемости. Ведь это ж какую извращенную фантазию надо было иметь,
чтобы обозвать Рому (Roma) Римом?! Да и Moscow (c ударением на первом
слоге) вместо "Москва" немногим лучше... В итоге получается, что
человек, не знающий, как на данном И-языке искажается имя П-языка (даже
если он в общем знает И-язык!), может попросту не понять, о чем идет
речь! То есть, если всего существует K языков, в каждом из которых в
среднем M собственных имен и названий, и некто хочет понимать N языков
из K, он должен заучить не K*M слов (которые, на самом деле, ему и не
пришлось бы учить, ибо он уже привык бы употреблять их в неискаженном
виде, говоря на своем родном языке), а N*K*M. Иными словами, если некто
хочет знать, к примеру, русский и английский, мало того, что ему
приходится учить, как англичане искажают русские названия, а русские -
английские; ему приходится учить также, как те и другие искажают
испанские, французские и все прочие имена.
Дополнительная проблема, порождаемая искажениями - возникновение
ложных этимологий. К примеру, многие убеждены, что "Алма-Ата" означает
"отец яблок". Так бы оно и было, если бы этот город носил такое
название. Но на самом деле он называется Алматы! А знаменитый герой
легенд на самом деле никакой не "Робин Хороший" (Гуд, good), а "Робин
Капюшон" (Худ, hood).
Еще один аргумент консерваторов - "но точное воспроизведение чужих
имен все равно невозможно. В русском нет звука "w", в английском "ы",
"r" в разных языках читается по-разному и т.д. и т.п." Собственно, см.
главный тезис. Да, некоторые искажения неизбежны, но не надо путать
неизбежные и излишние. Если звучание нельзя передать точно (хотя во
многих случаях можно), его следует передавать максимально близко к
оригиналу, только и всего.
Приходится слышать и заявления, что, дескать, названия типа
"Кыргызстан" или "Башкортостан" в принципе непроизносимы. На это ответ
очень короткий: к логопеду.
"А что вообще считать правильным названием? - говорят консерваторы.
- А если пограничный город много раз переходил из рук в руки и каждый
раз менял названия? А если некая территория не принадлежит ни одному
народу, или принадлежит нескольким сразу? А если в стране несколько
государственных языков?" Правильным следует считать название на языке
нынешних (международно признанных) хозяев соответствующего объекта. К
примеру, пока Texas входил в состав Мексики (которая, кстати, Мехико),
он был Техасом, но сейчас он Тэксас (с ударением на первом слоге). Для
случаев, когда у объекта нет хозяина или имеется несколько равноправных
хозяев, следует выработать единый алгоритм - например, правильным
признается самое старое из существующих названий, или же решает жребий.
Принятое таким образом название автоматически становится международным.
В случае нескольких государственных языков предпочтение следует отдавать
языку той автономии, на территории которой находится объект; если же это
объект федерального значения - поступать по алгоритму из предыдущего
пункта.
Еще один вопрос - "А если имя собственное образовано из
нарицательных? Что будет правильным - транскрипция или перевод?
Соединенные Штаты или Юнайтед Стэйтс? Кейптаун или Мысоград?" Хорошо,
конечно, когда есть явное пожелание соответствующей страны - называть ее
Кот д'Ивуар, а не Берег Слоновой Кости. Но и в отсутствие такого
указания проблема разрешима. Начнем с того, что вопрос актуален не
только применительно к топонимам, но и к личным именам: практически все
имена и фамилии происходят от имен нарицательных. Однако у нас не
возникает сомнения, что Smithson - это Смитсон, а не Кузнецов, и в то же
время Richard Coeur de Lion, он же Richard Lion-Heart - Ричард Львиное
Сердце (однако, если бы это личное прозвание стало династической
фамилией, мы говорили бы о династии Кёрдельонов или Лайонхатов).
Алгоритм простой: пока нарицательные компоненты имени собственного
сохраняют свое буквальное значение, их следует переводить. Если же они
слились в единый топоним (или иное имя), его следует произносить так,
как в П-языке. Достаточным (хотя и не необходимым) признаком второй
ситуации является слитное написание нарицательных частей (при отсутствии
аналогичного единого нарицательного имени): Capetown, Волгоград.
Последний аргумент консерваторов - экономический. "Это ж все карты
придется перепечатывать... всех переучивать... какие расходы!" Ну,
во-первых, затраты это разовые. Во-вторых, никто не предлагает
избавляться от искажений в авральном порядке. Новые карты все равно
нужно печатать по мере того, как выходят из строя старые - вот и нужно
их печатать уже с правильными названиями. Да и тот же постперестроечный
опыт показал, что ничего запредельно сложного в употреблении правильных
названий нет, и точно так же, как многие уже сейчас привыкли говорить
"Молдова" и "Республика Саха", привыкнут они говорить "Инглэнд", "Франс"
и "Дойчланд".
В детстве многие коверкают имена друг друга и пользуются кличками,
но приличные взрослые люди так не поступают. Народам пора взрослеть.
(C) YuN, 2002
http://yun.complife.info
Если вам понравилось прочитанное, пожалуйста, поддержите автора любой суммой:
или BMC (разовые пожертвования или постоянное спонсорство)
или Patreon (подписка)
или Zelle (из США) для georgeyright@gmail.com
или Wise (не из США) для:
Номер счета 7010141420
Код банка(Routing Number) 031100649
Банк Discover Bank
Имя George Right
или криптовалюты:
BTC 14ozyVuh2myB1Nxqz2wVQ2vfXtgd8mP7ov
ETH 0x311b5964C36098CCe66885cb373A727D2B7Bd840
Постоянный адрес этой страницы: http://yun.complife.info/miscell/names.txt